И снова флэшмоб

Сорри позаимствован!!

Три любимых жанра
Ангст, даркфик и... в последнее время подсела на романтику

Три любимых кинка
БДСМ, пытки, кровавое месиво
ойёй... может всё зачеркнуть?

Любимый рейтинг
Максимум в рейтинге, - это самое оно)))))
Изврат - наше всё)))

Любимый размер
Макси! Ох вообще не умею писать ничего меньше миди... а чаще вообще только макси.... только найти бы время.. эх...

Самый любимый свой фик
Потерянные воспоминания. Но пока не дописан. Хотя в черновиках ну очень жарко всё)))
Ну и на втором месте: Неужели это не конец!
Хотя по БДСМостности самое любимое. ЭХ))))

По какому пейрингу написали больше всего фиков?
Вроде пока не повторялась..... Хотя...

Три наименее любимых жанра и почему
Флафф - сопли, слюни, розовое нечто, которое нельзя назвать приятным для восприятия.
Омегаверс - сие прям не укладывается в моей голове.... ну не пойму видать никогда...
Детектив - ничего не имею против, чтобы почитать, но вот мне оно не дается, поэтому фтопку))))

Что не напишите никогда и ни при каких обстоятельствах?
Ну вообще что бы не дали, напишу. Даже за флафф свой не любимый бралась.
Хотя вот на счёт детектива, думаю взяться могу, но вряд ли что путное получится, ибо не умею.

---

Флэшмоб по буквам никнэйма

Дано - алфавит с заданиями:

A - твой ОТП на данный момент.
B - пейринг, который ты изначально не воспринимал, но что-то (или кто-то) заставило передумать
C - пейринг, который тебе никогда не нравился, и скорее всего уже не понравится никогда
D - пейринг, который ты бы искренне хотел шипперить, но вот просто тупо не можешь и все тут
E - приносил ли в свой фандом когда-нибудь нечто ржачное/тупое/крэко­вое - мем, одним словом? если да, то какой
F - максимум, сколько ты был частью фандома по времени
G - помнишь свое первое ОТП? что это был за пейринг?
H - тебе больше доставляют персонажи из аниме/комиксов или их же версии в фильмах/играх?
I - бывало такое, что из-за дайров тебе переставал нравиться какой-либо фандом? какой?
J - назови фандом, который тебя совершенно не интересовал, пока им не начали спамить по всем дайрам
K - как ты относишься к людям в своем фандоме?
L - твой самый любимый артер/райтер дарит тебе право на одну заявку. что закажешь?
M - покажи любимый фанарт или назови любимого артера
N - назови любимый фанфик или любимого райтера
O - поставь проигрыватель на рандом и скажи, с каким ОТП у тебя ассоциируется первая выпавшая песня
P - придумай рандомную АУшку для любого фандома
Q - шип, который ты забросил, и почему
R - редкий пейринг, который, как тебе кажется, шипперишь только ты.
S - заделись любым своим хэдканоном
T - назови любимые гетные пейринги
U - назови любимые фэм- и слэшные пейринги
V - признайся - ты один из тех фанов, которые не могут спокойно смотреть что-нибудь, никого не шипперя при этом?
W - пять любимых персонажей из пяти любимых фандомов
X - три ОТП из трех любимых фандомов
Y - фандом, в котором ты никого не шипперишь
Z - пофангерли мальца, что ли. на любую тему. давай-давай

D - пейринг, который ты бы искренне хотел шипперить, но вот просто тупо не можешь и все тут

В принципе могу шипперить любой пейринг. Но вот пока из-за времени не получается Джеймс Поттер/Сириус Блэк

R - редкий пейринг, который, как тебе кажется, шипперишь только ты.

Молли Пруэтт/Игорь Каркаров ИМХО только я))) Ну тот, кто уже знает меня, тоже подсел на него.

U - назови любимые фэм- и слэшные пейринги

Фэм - Белла Блэк/Молли Пруэтт (это новый мой бзик о_О)
Слэш - Сириус Блэк/Джеймс Поттер (ну прям супер)) как представлю, так слюной исхожу))))

E - приносил ли в свой фандом когда-нибудь нечто ржачное/тупое/крэко­вое - мем, одним словом? если да, то какой

Было время жгли по полной. Дрюшечка пытала всех аки монстра))) А вообще она была уникум и могла любому мужику яйца вырвать, на том и прославилась. Ржачно было? Возможно))) Но некоторым братикам сей особы было конкретно не до смеха)))

L - твой самый любимый артер/райтер дарит тебе право на одну заявку. что закажешь?

Уписаюсь от счастья))) Честно, потому, что очень хотелось бы почитать слогом любимым именно то, что в моей дурной головёнке рождается)))

L - твой самый любимый артер/райтер дарит тебе право на одну заявку. что закажешь?

Арты вообще верх блаженства. А можно узнать, где бы такое желание исполнить?

A - твой ОТП на данный момент.

Основной как бы Гарри Поттер, но еще много по манге и аниме.

R - редкий пейринг, который, как тебе кажется, шипперишь только ты.

Ну в принципе таких много. Друэлла Блэк/Том Риддл
Хотя опять же теперь уже не я одна.. ну некоторые подсаженцы имеются))))

O - поставь проигрыватель на рандом и скажи, с каким ОТП у тебя ассоциируется первая выпавшая песня

pleer.com/tracks/471927K1Ps

Как ни странно давненько сие было, я читала мангу Рыцырь-вампир. Но именно с ним ассоциируется эта композиция.

S - заделись любым своим хэдканоном

Ну как бы любименькое: Молли Пруэтт/Игорь Каркаров

I - бывало такое, что из-за дайров тебе переставал нравиться какой-либо фандом? какой?

Меня ни чем не прошибить. Если уперся рогами, то никто ни за что не сдвинет с места. Что моё, то моё, а на остальных по ветру. Типа: женщины и кошки гуляют сами по себе., котам и мужчинам пора бы уже привыкнуть.

E - приносил ли в свой фандом когда-нибудь нечто ржачное/тупое/крэко­вое - мем, одним словом? если да, то какой

Ох, ну не отпускает этот вопросец, да?
Тогда: Я привносила развратное море секса с различными пейрингами и отступлениями. Никто не мог устоять. Ну совсем никто не мог. Честно, честно... ГЫ)))

R - редкий пейринг, который, как тебе кажется, шипперишь только ты.

Богата я на нетрадиционные пейринги)))

Гидеон Пруэтт/Молли Пруэтт/Фабиан Пруэтт
Ну инцест, а что делать....

B - пейринг, который ты изначально не воспринимал, но что-то (или кто-то) заставило передумать

Терпеть не могла Драмиону) Но почему-то пишу её и даже иногда люблю почитать. Только что-нибудь годное. (чего мало очень)

L - твой самый любимый артер/райтер дарит тебе право на одну заявку. что закажешь?

Итак теперь уже по серьезному: я бы дала предельно трудное задание, ибо в моей голове всегда родятся только такие идеи. Часто весьма специфичные и бредовые))
Пытать всех и на кол (с)

A - твой ОТП на данный момент.

Кстати говоря тут подумалось мне, что наравне с ГП очень полюбилось мне ГО (Подсел на Гражданскую оборону в исполнении Томаса Уэйтса))))) дада)

C - пейринг, который тебе никогда не нравился, и скорее всего уже не понравится никогда

Гарри Поттер/Северус Снейп
Фу))) Ну просто огроменное ФУ)))
Хотя к слэшу отношусь очень хорошо. Но тут без комментариев

K - как ты относишься к людям в своем фандоме?

На позитиве))) Ибо мы все тут психи)) Других не держим!

---

Итак весьма интересная мысль. Почему бы и да?

01.09.2015 в 19:10

Пишет  Thomas Weiss:

А я тоже хочу хд Почему бы не поучаствовать?))

01.09.2015 в 15:09

Пишет  Tigress_Blackfyre:

31.08.2015 в 21:03

Пишет  Лилс:

|очередной моб|
Вообще я помню, что должна написать и оно даже пишется :3 Благо осталось не так много на самом деле. Надеюсь, что к октябрю смогу закончить. А пока новая развлекаловка.)

Итак правила:
Вы выбираете любого моего персонажа, а я, по Вашему выбору:
1. Рассказываю о нем или о ней три не самых известных факта;
2. Отвечаю на 3 заданных Вами о персонаже вопроса (любых);
3. Пишу пост рассуждение от лица персонажа на заданную Вами тему.

Кому интересно - имя персонажа и вариант задания в комментарии.

---

Однажды в Монте-Карло

Фанфик с нетрадиционным пейрингом. Но от этого не менее мною любимым.

Отдельное спасибо моему соавтору - Томасу Вейссу. Мы с тобой отлично пошалили.

Название: Однажды в Монте-Карло
Автор:  Druella Black (Rosier) (Ариста-тян)
Соавторы: Thomas Weiss
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Основные персонажи: Том Марволо Реддл (Лорд Волан-де-Морт, Лорд Волдеморт), Друэлла Блэк (Розье)
Пэйринг или персонажи: Друэлла/Том
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Фэнтези, PWP, AU
Предупреждения: BDSM
Размер: Драббл, 10 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Друэлла давно подумывала над тем, что вся её жизнь состоит из обыденных, совершенно одинаковых дней, повторяющих друг друга с завидной жестокостью. Это ей вконец осточертело и она решила отдохнуть. Конечно отдых предполагался не только от дома и вечных невыносимо противных домовиков, которых почему-то любил её муж.

Монте-Карло

Друэлла давно подумывала над тем, что вся её жизнь состоит из обыденных, совершенно одинаковых дней, повторяющих друг друга с завидной жестокостью. Это ей вконец осточертело, и она решила отдохнуть. Конечно, отдых предполагался не только от дома и вечных невыносимо противных домовиков, которых почему-то любил её муж. Это раздражало и бесило женщину не хуже упоминания грязнокровок.

И вот, сейчас, сидя за столом, и глядя на пришедшего к ним в гости Тома Риддла, всё вдруг стало до невыносимости очевидно. Ей хотелось отдохнуть и от Сигнуса и от дочерей, и не с кем-нибудь, а именно с этим холодным и таким притягательным Риддлом. Она даже почувствовала, как по телу прошлась тёплая волна возбуждения.

Еле дождавшись, когда Сигнус уйдёт в библиотеку за сигарами, она не спеша подошла к статному черноволосому мужчине.

— А, что вы делаете в ближайшие выходные? — спросила она мурлыкающим голосом, каким говорила редко, лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание.

В последнее время Том довольно часто бывал у Блэков. Те зазывали его в гости и поили чаем с плюшками. Если так дело пойдет, скоро Том не будет пролезать в дверь. Это он так думал, а тем временем дела его шли не очень. Он был, конечно, на гребне успеха, но чувствовал, что закат его политической деятельности близок. Скоро ожидались выборы, и Том был на взводе, его все раздражали. Даже с Рэем отношения немного испортились, тот как всегда замкнулся в себе, а переживания Тома не слишком поддерживал. От этого у Риддла появлялись обидки, о которых он предпочитал молчать. Зато у Блэков ему радовались. Особенно Друэлла, его старая добрая сокурсница. Хотя попробуй он назови Друэллу старой, Авады не миновать. Да и выглядела Дру отлично, не смотря на троих дочерей, и возраст за тридцать. Вопрос её кстати завел в тупик.

— Что ты имеешь ввиду Дру? Что я делаю? По идее провожу время с семьей, с Рэем, — он криво усмехнулся. — Кажется, их пара Лестрейндж и Риддл всегда будет предметом подколов друзей. — А ещё, ты знаешь, плохо идут дела с этими выборами. Жизнь боль.

Друэлла дёрнулась при упоминании Лестрейнджа, её всегда раздражало это глупое, на её взгляд, расходование отличного мужского тела.

— Что тут не понятного? — раздражённо фыркнула она, жеманно передёрнув плечиком, от чего с него сползла бретелька, оголяя гладкую кожу. — Странное у тебя понятие семьи. Ну да ладно. — Женщина прошествовала за спину Риддла, и мягко положила тому руку на плечо. — Я предлагаю отдохнуть от тягот семейной жизни. — Она погладила его по тому же плечу, и приблизилась со спины почти вплотную. — Что скажешь насчёт того, чтобы поехать отдохнуть от быта?

Вообще, в Организации об их сложных отношениях с Лестрейнджем знал только Ближний Круг, и только он мог подкалывать Тома. Ну вопросами типа кто из вас королевой будет, когда они придут к власти. Правда, прикалывались они только тогда, когда у Тома было хорошее настроение. А вот кое-кто откровенно не понимал и говорил, мол жениться тебе барин нужно.

— А что всем так неймется, Друэлла? Ну не женюсь, не женюсь. Я Лестрейнджа люблю, — на этом месте Том помрачнел, ибо с Рэем что-то не ладилось. — Отдохнуть говоришь? А куда ты бы хотела? Надоело мне все, Дру. — Он посмотрел на женщину. Друэлла была ослепительно красива.

Та в очередной раз раздражённо фыркнула, и обошла Тома, оказавшись справа от него, и очень близко к столу, на который и присела слегка.

— Любовь — это посредственное, ненастоящее и глупое чувство, которого в принципе не существует, — она никогда в своей жизни никого не любила. Никогда и никого. Желание и страсть, сексуальное влечение и пылкий разврат, да, но не любовь. — Мне собственно плевать женишься ты или нет, это твоё дело. Но чтобы с Реем… — Она замолчала, заглядывая в тёмные, почти чёрные глаза сокурсника. Он всегда привлекал её, она часто даже мечтала оказаться с ним в одной постели, ещё в школьные годы, но тогда это было лишь мечтой, потому, как нужно было идти совсем другим путём. Она должна была охмурить одного из братьев Блэк и женить на себе, чем и занималась, чего и добилась. — Вот поэтому и говорю, что нужно отдохнуть. Вижу у тебя тоже перебор с отношениями, да? Надоело? Осточертело? Так давай сорвёмся вместе и махнём в Монте-Карло? — Друэлла вновь прикоснулась к плечу Риддла, всё так же не отводя глаз. — Что скажешь?

В некотором роде Том восхищался Друэллой. Она от жизни брала, не думая о рефлексии, в отличии от самого Тома. Тот, не смотря на некую непробиваемость мифическую, обладал тонкой душевной организацией. И, конечно же, отношения с Рэем она не понимала. Иногда Том думал, что она вполне так неплохо могла бы зажечь с ним. Если бы Том был свободен, все могло бы быть. А вот то, что он устал — это было на сто процентов. Рутина затянула его, и это раздражало. Долой обывательство.

— Дру, тебе я отказать не могу уж точно. А тебя муж отпустит? — и да, кажется, Друэлла его клеит. Том усмехнулся, а это было бы забавным. Вообще легкий флирт прекрасен.

Проведя наманекюреным длинным ноготком по подбородку Тома, Друэлла усмехнулась.

— Да кому он нужен? — отмахнулась она, и кончиком языка пробежалась по нижней губе. — Он даже не заметит, что меня нет. — Тут она раздражённо дернулась, осознавая, что права на все сто процентов, что так всегда и бывает изо дня в день. — Он ни на что не способен, когда рядом Цисси, Меди и Белл. — Так что, только тебе осталось отпроситься, — она сделала акцент на последнем слове, — у Рея. — И загадочно улыбнулась.

— Бедный Сигги, — усмехнулся Том. Про огромные рога Сигнуса Блэка уже ходили легенды. Но что позволено Юпитеру, не позволено быку. Друэлла была слишком прекрасна, чтобы кто-то мог сказать про неё гадость. И в Ближнем Круге в том числе, хотя шутки про оленя Сигнуса ходили задорные. Но это были проблемы Сигнуса. — Меня Рэй всегда отпустит. Королева всё-таки я, — усмехнулся он. — А вот Монте-Карло отличная идея. Я готов сорваться туда хоть сейчас.

— Отлично! — воскликнула Дру, и подскочила на месте. — Эльф! — Яростно крикнула она, и через мгновение уже могла лицезреть перед собой маленькое неуклюжее создание с огромными ушами. — Доложи своему хозяину, что я уезжаю. Собери мои вещи, и аппарируй их вниз.

Что-то внутри женщины дрожало от напряжения, а возможно от предвкушения, потому, как оказаться рядом, и так близко с Томом, она и не мечтала. Вот теперь можно будет расправить плечи, и почувствовать себя по-настоящему свободной, рядом с достойным мужчиной. Плевать, что он говорит, что любит Лестрейнджа, ей всё равно, она обязательно добьётся своего, и уложит в свою постель. Не будь она Друэллой Блэк.

— А, что Том, я готова. Отправляемся.

Друэлла была дамой решительной, и проблему решила вмиг. Том и опомниться не успел, как она уже была готова к путешествию. Риддлу подобное нравилось, ибо до ужаса надоело то, что он решает всё, а в Организации вечно задают глупые вопросы. А вот с Друэллой можно расслабиться и, наконец, отдохнуть от мира. Забыть о выборах, об обидах на Рэя, о том, какие идиоты сидят в Министерстве. Просто жить и радоваться жизни, тем более в Монте-Карло. У Друэллы правда ещё были кое-какие планы, но Том этому не придал значения. В конце концов чай он не целка, чтобы ломаться, как говорили в его приюте. И от тамошнего воспитания он не мог избавиться даже во взрослом возрасте.

— Дру, ну ты даешь, ты уже решила всё. Аппарируем тогда или через камин?

Оглянувшись через плечо и кокетливо улыбнувшись, Друэлла сказала:

— Ненавижу камины, они наводят одну лишь грязь, — В глазах её горел откровенный огонь, который скрыть она и не пыталась, в конце концов Сигнус не мог удовлетворить её страстную натуру, а Томми мог. Она знала, что это выйдет у него не смотря ни на что — это была её интуиция. Внизу живота образовался жар, который требовал, чтобы его потушили. — Предпочитаю аппарировать.

Она подошла медленно, медленно к Риддлу, и со всей нежностью, на которую была способна, провела тонкими пальчиками по его щеке, под конец чиркая острыми ноготками, и почти оставляя красные следы.

— Идём, — быстрым движением палочки она леветировала свой чемодан к выходу, и схватила мужчину под локоток, вытаскивая его на улицу.

Том с интересом посмотрел на Друэллу. Какая она все-таки молодец, да и, к тому же, просто красавица. Была только одна небольшая проблема, которую Риддл никогда бы вслух не озвучил. Он немного боялся красивых женщин, тем более таких страстных. Ведь надо было быть на высоте, перфекционизм мешал Томми даже в столь интимном деле. Да и сам Том был скорее бисексуалом, то есть в принципе с женщинами он мог, если бы не боялся. А вот прикосновение Друэллы ему даже понравилось, было в этом что-то такое возбуждающее.

Том растянул губы в улыбке, и посмотрел в глаза Друэллы.

— Идем, конечно, Дру.

***


В Монте-Карло они оказались довольно быстро. Город встретил их огнями, уже стемнело, и единственная их задачей теперь было найти гостиницу.

— Дру, зря мы не озаботились об этом, — сказал Том, когда в очередной гостинице сказали, что мест нет. Наконец, гостиница была найдена. Цену за номера заломили несусветную, но Тому было всё равно. Чего, чего, а денег у него было достаточно. Зато оказалась другая проблема — в гостинице был всего один номер с двуспальной кроватью.

Так хотелось казаться состоятельной и самодостаточной, но почему-то никак этого не получалось. Все было не так. Когда они покидали очередную гостиницу, где им отказали в номерах, она уже готова была достать палочку и пытать регистратора непростительным. Хотя можно было обойтись и без этого, она знала такие проклятья, которые могли причинить не меньшую боль. Но Том был спокоен, чем удерживал, если бы он только это знал, Друэллу от опрометчивых поступков. И всё же его слова о том, что она неозаботилась этим, поспешив, почему-то приняла на свой счёт. Они задели за живое, разбудив в ней разъярённую львицу, так и рвущуюся всех порвать, и съесть.

Наконец им удалось заполучить весьма не плохой номер с огромной двухспальной кроватью, что обеспокоило Риддла, но безгранично обрадовало саму Блэк.

— Не дёргайся ты, — хмыкнула Дру, глядя на нахмурившегося мужчину, стоящего посреди светлой комнаты. — Я не собираюсь тебя насиловать. — «Пока» — Мы просто поспим. Возможно завтра. — Ей в голову вдруг пришла отличная идея, как можно скинуть напряжение и одновременно расшевелить Тома. — Сейчас я переоденусь, мы пойдём выпьем в баре и потанцуем. — Она прошествовала по направлению к ванной, палочкой расстёгивая молнию на платье. — Или ты против? — Друэлла знала, что у неё невероятно прекрасное тело, которому никогда не дашь прожитых лет, и она может дать фору любой малолетней пустышке. Поэтому она, совершенно не стесняясь, скинула платье к ногам и, перешагнув через него, открыла дверь ванной.

Том не успел открыть рот, как Друэлла уже на всё согласилась, а возражать уже было поздно. Том очень не хотел выглядеть смешно. Он криво улыбнулся и кивнул портье. Теперь ему предстояло жить с Друэллой в одной комнате. А та была настроена решительно, Блэки не сдаются просто так, а Друэлла слишком долго с ними прожила, чтобы соответствовать. Хотя, Розье «тёмному» семейству ни в чём не уступали. Интересно, что сказал бы Колин на то, что Друэлла его откровенно соблазняет? В юности он бы набил Тому рожу, как это тогда случилось с Альфардом, но поскольку Друэлла была уже девушкой самостоятельной, единственное, что Колин мог сделать — это устроить истерику. Но, зная бывшую Розье, итог бы был плачевным.

Они направились в номер, и Том было дело обиделся на реплику Друэллы.

— Ты настоящий мужчина, Друэлла, что не хочешь соблазнить невинную девушку, — передразнил её Том. На самом деле он знал, чего хотела Друэлла, и тоже включился в игру. Изменять он пока не собирался, а вот опасно пофлиртовать с Дру он бы хотел. В конце концов, надо ему отвлечься от всего, в том числе от Рэя?

А вот дальше Друэлла сделала одну интересную вещь. Она скинула вещи, и осталась голой. Том покраснел, и уставился в стену. Он чувствовал себя школьником.

— Ты меня смущаешь, Дру, но, конечно, же пойдем потанцуем.

Том старался не смотреть на Друэллу, рассматривая цветочки на обоях. В голову лезли не слишком приличные картинки, хотя, почему-то, он чувствовал себя скованно. С мужчинами такого не было, с Рэем Том что только не испробовал, а вот с красивой женщиной он чувствовал себя стеснительной малолеткой.

— Совращать тебя? — наиграно удивилась Друэлла, обернувшись в пол оборота и, совершенно наглым образом, выставляя на показ свою упругую грудь, которая упорно стояла не смотря на три беременности и роды. — Мерлин, Том, для чего бы мне это нужно было? Ты же сказал, что любишь Рея. — Она лукаво улыбнулась. — Или ты желаешь, чтобы я доказала тебе, что способна на большее, нежели твой раб, о Королева?

Тем не менее, она не стала подходить к мужчине, хоть и чувствовала невероятную необходимость в этом. Она лишь лёгким движением откинула золотые пряди свои волос за спину и, как бы невзначай, задела ноготками за сосок.

Том краснел, как девица, хотя никто бы не поверил, если бы узнал. В реальной жизни он предпочитал играть роль серьёзного лидера, которому чуждо всё человеческое, по крайней мере, так старался. Конечно, на товарищей из Ближнего Круга это не распространялось. Столько лет вместе, они знали всю подноготную Томми. Но в жизни он был достаточно суров, холоден и, почему-то, многим это нравилось. Маска лицемерия к нему здорово приросла. Но вот в личной жизни Том предпочитал расслабляться, и ему был не чужд некоторый мазохизм, да и игры в подчинение его тоже возбуждали. Было в этом что-то безумно заводящее, когда в жизни тебе надо быть доминантом, зато в постели всё наоборот. Наверное, поэтому он больше предпочитал мужчин, женщины редко когда могли дать ему то, что нужно. Хотя, Друэлла — женщина страстная, кто знает.

Друэлла кстати ничуть не смущалась своей наготы, только кокетничала с ним. Том же старательно отводил взгляд, чтобы не смотреть на её прелести, хотя посмотреть там было на что. Любой бы мужчина отдал бы многое, чтобы оказаться на месте Тома. И уж он бы не терялся, когда предлагают.
— А ты уверен, что Рэй — мой раб? Может, наоборот? — лукаво спросил он. — А ты с какой целью интересуешься? — Но тут Друэлла начала подходить к нему. Том попятился, и внезапно наткнулся спиной на стену. — Э, Друэлла, ты же вроде замужем, я вроде как занят.

Это было забавно. Миссис Блэк рассмеялась, так звонко, что звякнула хрустальная люстра под потолком. Так смешно было наблюдать за этим мужчиной, что пытался по жизни казаться суровым и расчётливым, пугая всех своей тёмной строной, которая была лишь маской.

— Ты раб? — ещё несколько шагов, и она, почти полностью обнажённая, оказалась совсем близко с Риддлом, открывая его взгляду плоский животик и округлые соблазнительные бёдра, что покачивались при каждом её шаге. — Мне это даже больше нравится. — Она облизала пухлые губы, и заглянула в пылающее лицо Тома, который всё ещё старательно отводил взгляд, чтобы не разглядывать её совершенную красоту. — Меня уже давно не интересует, что я замужем. Неужели тебя это так пугает? — Она провела указательным пальчиком по его подбородку, а затем неожиданно, даже немного неожиданно для себя, прикрикнула: — Немедленно посмотри на меня!

Друэлла не останавливалась, она напирала на Тома, и вот он оказался прижатым к стене внушительным бюстом Друэллы, и та была настроена очень решительно. Было довольно интересно играть в такие странные игры, это его заводило, ведь что ни говори иногда постоянный партнер приедается. Ты знаешь его все привычки, что он любит, и что не любит. Вы давно уже испробовали всё, и иногда становится скучно. С Рэем Том действительно испробовал всё, что только можно, исключая разве что действительно опасные вещи. Рэю подобные игрища нравились, к тому же он почти всегда был верхним. Том не любил быть активным в постели, а вот окунуться в бездны мазохизма — это всегда пожалуйста.

Насчет раба, Том усмехнулся.

— А ты как думаешь, Друэлла? Меня не пугает совсем. Мы люди со свободной волей, не правда ли? — прикосновение Друэллы было словно удар током. Том посмотрел в глаза Друэлле, и спросил: — А если не посмотрю, то что?

— Я отшлёпаю тебя, — усмехнулась женщина, и потерлась сосками о его мантию.

Она порой сама себе поражалась чувствуя, безграничное вожделение, которое сжигала все внутренности, заставляя делать невероятные вещи. Слова Риддла разожгли пожар ещё сильнее, она всегда любила доминировать, и эта игра нравилась ей, как никакая другая. Но сейчас возможно стоило приостановиться, потому, как рыбка может сорваться с крючка. И откуда только в ней эти мерзкие маггловские мысли?

— Томми, пожалуй тебе стоит переодеться тоже, прежде чем мы двинемся в бар, — она резко сдёрнула мантию с его плеч, и пробежалась шаловливыми пальчиками по почти невидимым пуговицам рубашки, оставляя за собой раскрывающиеся края.

— Ну так что тебе мешает? — Том немного наклонил голову, и посмотрел Друэлле в глаза, а потом прошептал эти слова в губы, словно дразня её. На самом деле ломаться и строить из себя верного семьянина ему тоже нравилось. Было в этом что-то такое, что жутко нравилось Тому. Вначале корчить недоступность, а потом сдаваться под напором. Прекрасная стратегия, не правда ли? Можно делать вид, что тебе это не нравится, а потом сдаваться под напором, получая при этом удовольствие. Интересно, нравятся ли подобные игры Друэлле? Темный Лорд надеялся, что да. Интуиция его никогда не ошибалась до этого.

Когда Друэлла сказала про переодевание, Том даже немного обиженно и разочарованно посмотрел на неё. Но потом она стала раздевать его, и он понял, что это тоже элемент игры.

— И что же ты хочешь лично меня переодеть? Кстати, Друэлла, скажи, в чем кайф соблазнять меня? Человека, который вроде женщин не любит?

Она до сих пор чувствовала его дыхание на своих губах, и загоралась от этого всё сильнее. Вот уж не остановишь её, если она зхочет чего-то, сейчас она хочет оказаться сверху на этом жеребчике, оседлывая его.

— А ты не любишь женщин? Я не знала, — Друэлла на мгновение замерла, как бы обдумывая что-то. — Кстати я вовсе тебя не соблазняю, разве это так выглядит? — И противореча своим словам она быстрыми, почти невесомыми движениями расстёгивает ремень на его брюках. — Если это так, то ошибаешься. — Дру лукаво щурится и облизывает губы с придыханием потёршись об обнажающуюся грудь Риддла.

Друэлла знала себе цену, и потому заливисто рассмеялась на слова Риддла, тем не менее продолжая поглаживать член своего теперешнего партнера по сексуальным играм. Ох, как же она любила это: жесткий секс с использованием сторонних казалось бы сексу предметов. Стон мужчины взбудоражил её, а выбравшаяся из заточения рука быстро стянула с него брюки. Тут было на что посмотреть, и поэтому она нетерпеливо облизнула полные губы, уже приготовившись пустить в дело свой быстрый язычок. Но последние слова Тома позабавили её, и она решила продолжить игру, в конце концов вся суть была именно в игре, в прелюдии, а не в сексе, который хоть и приносил наслаждение, но не был чем-то прямо уж будоражащим. Сразу вспоминались быстрые перепихоны, иначе не назовёшь, в темноте и в одной позе с мужем.

— Ах, да, совсем забыла, — лукаво сверкнув глазами, как ни в чём не бывало, пропела Дру, отстраняясь, и выскальзывая из крепких рук Риддла. — Мы ведь собирались выпить и потанцевать. — И она двинулась к ванной, слишком похабно виляя бедрами. — Люблю танцевать.

Вообще, Том отлично понимал, что это самая настоящая измена, и неизвестно, простит ли его Рэй после этого. Хотя, Том про себя хмыкнул, после определенных действий он его точно простит. Том не чурался всяких интересных игр, и собственно говоря его возбуждала боль. Том никогда особо не копался в причинах этого, ибо принимал себя таким какой он есть. Любит он игры в подчинение, какое кому дело? Любит он быть снизу, может быть и не слишком по-мужски, но ему нравилось. Любил Том и связывание, и игры в изнасилование, но об этом, по понятным причинам, знал только Рэй, с которым он это и практиковал. Страсть, смешанная с болью — адская смесь, не правда ли?

Ну и любимая его игра — ломаться аки барышня. Отстранив Друэллу, он думал, что та поймет и продолжит дальше. Она же его отпустила, Том быстро привел себя в порядок и решил игру продолжить. Лёгким движением он схватил Друэллу за руку, а потом притянул к себе.

— А зачем нам куда-то идти? Мы что не можем потанцевать здесь? — Том схватил её за плечи, и решил поцеловать ещё раз, только более нежно.

Почти дойдя до двери в ванную Друэлла была остановлена наглым и резким движением со стороны Тома. На губах её заиграла таинственная улыбка, когда он к ним приник нежным поцелуем. Но Дру не хотела нежностей, поэтому она перехватила инициативу, страстно вжавшись всем телом и, углубив поцелуй, с остервенением стала кусать губы Риддла в кровь. Её солёный привкус привёл женщину в восторг, и она готова была, как вампир вобрать её в себя. Как же ей таких игр не хватало, всегда не хватало. И именно из-за этого она не чуралась изменами, хотя, сказать по правде, она их таковыми не считала, подумаешь пару тройку раз разрешила себя поласкать, еще с десяток раз раздвинула ножки, с кем не бывает.

— Я люблю зажигательные танцы, — оторвавшись от податливых губ, сказала Друэлла. — Угонишься ли ты за мной?

Вот странно, Том женщин не очень любил, точнее предпочитал любоваться ими на расстоянии. Женщины у него не было уже давно, с самой Румынии, там он жил с весьма аппетитной ведьмочкой, с которой ему было хорошо. Сексуальное желание было, хотя она была чересчур женственна. Том вдруг подумал, что в женщинах его возбуждает страсть, доминирование, ему никогда не нравились нежные, милые и податливые. Если уж он спал с женщинами, то они должны были быть доминантными и страстными. И Друэлла была такой, и что там говорить Тому льстило, что она была красивой, тщеславие — его вторая натура.

Несколько минут они целовались как школьники, Тому казалось, что кровь бурлит в его жилах, и это было прекрасно. Крепко обняв Друэллу, Том водил по её телу руками. Особенно ему нравилась её мягкая упругая грудь.

— Танцы говоришь? — Том чуть подхватил Друэллу, и покружил по комнате, — Знаешь, твой Сигнус идиот. Упустить такую красивую женщину.

— Сигнус идиот, — весело залилась смехом миссис Блэк, которой кружиться нравилось всё больше и больше. Она чувствовала, как сердце заколотилось, гоня горячую кровь по венам, заставляя дыхание учащаться, а грудь порывисто вздыматься. Она ухватила Тома за плечи и вонзила в них свои острые ноготки, ногами же встав на носки его туфель.

— Сигги слишком нежен, и привык жить с мамочкой, — хмыкнула она, проводя коленом между движущихся ног Риддла, — Для него наивысшим наслаждением было припасть к её большой груди и смаковать молочко. — Дру истерично рассмеялась, почему-то ей представилась картина, когда взрослый Сигнус мнёт своими холенными руками большие груди своей матери. От этого она почувствовала сочащуюся, как сумасшедшая, влагу между ног.

В одно мгновение женщина остановила вальсирование и, вцепившись ногтями в запястье, потащила Тома к кровати. Мгновение, и она повалила его на неё, начав яростно стягивать остатки одежды, при этом утробно урча, и покусывая губы.

Про огромные рога Сигнуса давно ходили всякие шуточки, впрочем, при Друэлле они обычно не говорили ничего. Мадам Блэк была женщиной суровой, чуть что сразу Аваду, как говорили у них в Организации. Но все в основном считали Сигнуса и правда идиотом. Жена откровенно у него гуляла, а он на это мало обращал внимание. Он всегда был таким. В молодости Сигнус был слишком погружен в себя, не замечая ничего вокруг. Блэки вообще были странные люди, и виной тому века инцеста. Оно и не удивительно, что среди Блэков количество идиотов повышено. И Друэлла кстати тоже так считала. Например, её старшая дочка Белла пошла в блэковскую породу, что очень раздражало саму Друэллу.

Друэлла вонзила ногти в плечо Тома. Это было больно и… приятно. В обычном состоянии Том боли боялся и избегал, но в возбужденном он заводился ещё больше, хотелось ещё, чтобы ощутить весь спектр эмоций.

— Он такой жалкий, Дру, как ты от него смогла родить детей? — хмыкнул Том, — Он же не достоин тебя. Кстати, как он в постели? — Друэлла зря времени не теряла, и, схватив Тома за запястье, потащила к кровати. Ему нравилась её инициатива, заводила его ещё больше. Повалив его на кровать, Друэлла начала его раздевать, а он наслаждался этим процессом. Было в этом что-то такое очаровательное. — Друэлла, ты знаешь, я люблю боль, — прикрыв глаза сказал Том.

Сорвав одежду с Тома она схватилась за палочку, которая, непонятно как, оказалась у неё в руках. Использовать волшебство порой было скучно, но сейчас в её глазах горел огонь вожделения, и она хотела как можно скорее отдаться страсти.

— Сигнус жалок, это верно, — пробормотала она, наколдовывая верёвки, и связывая Тома по рукам и ногам. — К несчастью пришлось стараться родить наследника, но эта мерзкая тварь Вальбурга прокляла меня. — Дру была уверенна в этом, и поэтому злилась на сестру мужа, сгорая от ярости в её присутствии. Сейчас же это побудило впиться ногтями в кожу на груди Риддла, и провести по ней, оставляя длинные царапины, из которых тут же выступила кровь. — А в постели он ноль без палочки. — Она расхохоталась, и принялась горячим влажным язычком зализывать оставленные ею раны, при этом прижимаясь к телу мужчины пышной грудью. — Ноль… без палочки… его палочка смехотворно мала… и это если сравнить с достоинством Ориона… — Рот самопроизвольно заткнулся, когда она обхватила им возбуждённо стоящий член связанного Тома. Друэлла несколько раз провела губами по нему, вбирая его глубоко, а затем стала ужесточать ласку, стискивая на нём зубы.

— Томми кто же не любит боли? — хмыкнула она, наконец оторвавшись от плоти, и потеревшись всем телом о тело мужчины.

Друэлла отлично поняла, что нужно Тому. Она была явно искушенной женщиной, и угадала его желания. Самое прекрасное на свете — найти того, партнера, который поймет тебя с полувзгляда. Жаль, Сигнус женился на Друэлле, Том бы с удовольствием сочетался бы браком с юной Розье. Но на тот момент Том был нищебродом без перспектив и денег, и Друэлла вряд ли бы рассмотрела его даже в качестве ухажера, не смотря на все его таланты. Зато сейчас спустя много лет они просто трахаются, не задумываясь о сакральном смысле происходящего.

Зато Друэлла начала откровенничать. То, что Сигнус был плох в постели, Том подозревал. Ну не будет от хорошего мужа гулять жена, а Сигнус был жалок, что уж там говорить. Зато Друэлла в удовольствиях себе не отказывала. Она связала Тома по рукам и ногам, и Том сразу же расслабился. И это же спровоцировало новый прилив возбуждения. Физиология его была такова, что расслабиться по-настоящему он мог только, если его связать. В беспомощном состоянии он мог ни о чем не думать и просто наслаждаться. А дальше Друэлла провела по груди, оставляя следы, и все это передавалось в качестве фейрверка в мозг. Том застонал, потом заметался в сдерживающих путах. Волна возбуждения прошла по всему телу, отдаваясь в мозгу.

— Дру, ещё! Мне так хорошо!

Друэлла замера над телом Риддла в предвкушении будущих действий, которые уже крутились пёстрой чередой у неё в голове, и которые заставляли её саму стонать от удовольствия. Она любила подчинять, любила быть во главе, это будоражило кровь, впрыскивая в неё адреналин.
Взмах палочкой и в руках уже сверкает блёстками плётка. Почему на ней были эти вульгарные искры она не знала, по все видимости магия прочла таким образом её возбуждение, отразив всё по своему. Дру хмыкнула, и с силой хлестнула мужчину по плечам. Она больше не могла терпеть, все внутренности кричали о том, что им не хватает чего-то рядом с ними.

— Ты такой озорник, Томми, — пылко выдохнула она ему в губы, наклоняясь близко-близко. Соски её тёрлись о его грудь, вызывая дрожь во всём теле. — И почему вместо Сигнуса не можешь быть ты? — Сказала она несколько мечтательно, а затем резко насадилась на его член громко застонав, почти закричав от наслаждения. — Да! Да, плохой мальчик!

Она стала резко насаживаться на него, хлеща при этом Риддла плетью по ногам, рукам, плечам и груди. Свободной же рукой она хватала его за волосы, дёргая с силой.

Дру дико расхохоталась, а затем, ускорив темп, с особым наслаждением принялась царапать грудь и живот своего нового раба, как она их иногда называла. Всё в ней бурлило и кипело, и хотелось кричать, что она и делала, попеременно кусая топорщащиеся соски Тома. Казалось, укуси она чуть сильнее, и из них брызнет кровь, такая сладкая и тягучая, которая своим ароматом всегда заводила дикую и необузданную дьяволицу внутри хрупкой женщины.

Подбираясь к вершине наслаждения она уже не могла сдерживаться, и с рыком кусала в кровь губы Риддла, царапалась, как дикая кошка, и смеялась словно сумасшедшая, пронзая всю комнату леденящими душу нотами.

Том чувствовал, что разрядка уже близка. Возбуждение то накатывало и становилось почти невыносимым, то чуть утихало. Друэлла добавляла масла в огонь: было больно, и от этого возбуждение становилось больше. Она явно пришла в неистовство, и это было очень здорово. Том любил своих партнеров в таком состоянии, сравнимом с трансом или гипнозом. И это была его заслуга в том числе, что придавало ему сил на дальнейшие подвиги.
Ещё мгновение, Том выгнулся дугой, насколько ему позволяли путы и вес Друэллы, а затем наступила разрядка. Том откинулся на кровать, и прикрыл глаза.

— Друэлла, — тихо сказал он.

— Заткнись, Риддл, не люблю болтать после секса, — огрызнулась Дру и слезла с партнёра, приглаживая растрепавшиеся волосы и палочкой развязывая его.

---

Мысль...

Вот уже который день не могу успокоиться.
Что-то мучает меня, а что не пойму.
То хочется расплакаться, то закричать, то просто деревянным поленом упасть на кровать.
И ничто не радует, словно меня и нет вовсе.
Смотрела на облака и думала, как бы было хорошо, раскинуть руки и полететь.
Оставить всю эту невыносимую жизнь, и стать одним целым с небом.
Устала....
Словно все светлые чувства выкачали противным пылесосом с затхлым духом...
Словно ржавым крюком разорвали оболочку, и набили меня опилками, сделав чучело...
Словно меня нет...

---

Парочки

Игорь Каркаров/Молли Пруэтт



Том Риддл/Друэлла Блэк (Розье)

---

Друэлла Блэк (Розье)

Естественно в моём представлении. Хотя лишь в определённый момент времени.




Хотя если честно, то для Дру они слишком милы))

---

Молли в моём представлении

Естественно это не Молли Уизли, а её более молодая версия. Так сказать Молли Пруэтт из "Потерянных воспоминаний"

---

Светлана.

Холодна, расчётлива и зла.
Скажет, как кольнёт игла.
Брезглива, навязчива — сплетница.
Взглянет, как ударит мечница.

Глаза, как два кусочка льда.
Заглядишься, и придёт беда.
И вся сама она, как лёд,
Не согревает даже волос её мёд.

Она прельщает, чтобы убить —
Сердце, тело, душу погубить.

***

---

Я умираю оттого, что не умираю...

***

Я умираю оттого, что не умираю*, -
Я просто смотрю, как меня пожирают.
Я не знаю, как жить в мире этом,
Я не знаю, как сказать вам об этом.

Я умираю оттого, что не умираю, -
Умирает моя душа, а я её подбираю.
Я не знаю, что это значит - умереть,
Я не знаю, как мысли об этом запереть.

Я умираю оттого, что не умираю,
Крохи смерти я в свой рукав собираю.
Я не знаю, как сказать: "Умираю!"
Потому что без смерти я умираю.

* Св. Тереса де Хесус, 2-я пол. XVIв., испанский мистик.

---

Потерянные воспоминания

Это фанфик по моему любимому фэндому.
Так для затравки.
Он ещё не закончен, и будет заканчиваться не скоро, но в принципе каждая глава может считаться отдельным драбблом на заданную тему.
Приятного прочтения.

Название: Потерянные воспоминания
Автор:  Druella Black (Rosier) (Ариста-тян)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)
Основные персонажи: Рудольфус Лестрейндж, Игорь Каркаров, Рабастан Лестрейндж, Тед Тонкс, Гораций Слизнорт (Слагхорн), Беллатрикс Лестрейндж (Беллатриса Блэк), Артур Уизли, Молли Уизли, Гидеон Пруэтт, Фабиан Пруэтт
Пэйринг или персонажи: Артур Уизли/Молли Пруэтт, Игорь Каркаров/Молли Пруэтт, Гораций Слизнорт/Молли Пруэт, Рудольфус Лестрейндж/Молли Пруэтт, Тед Тонкс/Молли Пруэтт, Рабастан Лестрейндж/Молли Пруэтт, Фабиан Пруэтт/Молли Пруэтт/Гидеон Пруэтт, Беллатрикс Блэк/Молли Пруэтт
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Фэнтези, PWP, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Изнасилование, Инцест, Твинцест, Нецензурная лексика, Групповой секс, Underage, Секс с использованием посторонних предметов
Описание:
Что если однажды, разбирая свои старые школьные вещи, которым уже больше тридцати лет, Молли Уизли находит россыпь пузырьков с серебристо-голубым наполнением? И вдруг это её потерянные воспоминания?
Примечания автора:
Я несколько поколдовала с возрастом героев, сделав Молли, Лестрейнджей, Беллу и Слизнорта чуть младше, а братьев Пруэтт и Теда Тонкса чуть старше.
И еще, да простят меня, Каркарова определила в Хогвартс на Слизерин. Скажем он по обмену из Дурмстранга.

Предисловие

Миссис Уизли носилась по дому, как горная лань, на которую, к слову, вовсе и не была похожа, и пыталась пыталась привести в порядок очередную комнату, которая могла бы понадобиться для гостей. Она каждый раз ругала себя за то, что была слишком мягкосердечной и всегда уступала любым просьбам своих домочадцев. Вот и в этот раз она повелась на уговоры Джинни, которая вознамерилась устроить свою свадьбу в "Норе". Нет, с одной стороны, женщина была этому несказанно рада, но с другой - пребывала в раздражении от того, что все заботы вновь лягут на её плечи. Так было с Биллом и Флёр, с Роном и Гермионой, Джорджем и Анджелиной. Вот теперь очередное повторение. Когда же этому настанет конец? Скольких детей еще женить осталось? Чарли и Перси - не так много и можно расслабиться и отойти на покой.

Но сейчас это было невозможным, нужно было чистить, убирать, расставлять мебель и прочее по местам. Кроме того - подбор платья, прически, цветов для единственной дочери сводили женщину с ума. Неужели и она когда-то была полна сил и неиссякаемой энергии? Нет, скорее всего такого никогда не было - она была степенной, скромной и зажатой, жила только лишь Артуром. Возвращаясь воспоминаниями в школьные годы, проведённые в гостиной Гриффиндора женщина видела лишь рыжую замухрышку, с которой мало кто общался из девчонок, а уж мальчишек она всегда обходила стороной. Как она с Артуром Уизли начала встречаться на шестом курсе было даже для неё загадкой, которую она не разгадала до сих пор. Почему он вдруг обратил на неё внимание? Почему не отпускал от себя до окончания Хогвартса? Почему сразу же потащил под венец, лишь получили документ об окончании школы? В итоге - у них необъятная семья, о которой она и мечтать не могла, но о которой грезил Артур.

Сейчас же, в очередной раз проносясь рыжим вихрем через кухню, Молли заметила, что по двору вышагивает Артур, глупо улыбаясь и ведя под руку какую-то высокую стройную брюнетку. Кто она - женщина не знала, но и познакомиться времени не было, ни секунды свободного времени у мамы огромного семейства. Наверняка, очередная практикантка, каких нынче министерство часто присылало в отдел её мужа. Махнув им рукой в знак приветствия и хватая в охапку стопку свежевыглаженного белья, миссис Уизли шустро понеслась по ступеням скрипучей лестницы. Пара пролётов - и она оказалась у дверей спальни любимой дочери.

— Джинни, детка, — постучала она и, не дожидаясь ответа, впорхнула в маленькую комнатку. — Вот бельё для твоих подруг. Будь так добра заправь им кровати сама, я совсем ничего не успеваю. Мне надо срочно взобраться на чердак и привести его в божеский вид, ведь в этот раз там будут Рон с Гермионой жить на время твоей свадьбы.

Женщина суетливо повертелась на месте, ища место, куда бы положить стопку белья, стремясь поскорее удалиться. Но рыжая девчонка, тряхнув длинными волосами, крепко ухватилась за неё и порывисто обняла. Теперь она была выше матери, и от осознания этого на глаза Молли навернулись слёзы. Перед собой она видела маленькую веснушчатую девчушку, бегающую по дому босыми ногами и сверкающая пятками. Слезы непрошено закапали на тонкую блузку Джиневры, которая ещё крепче прижала к себе матушку. И хотелось вот так вот стоять и никогда не расставаться. А ведь расстаться придётся, Джинни переедет к Гарри на площадь Гриммо и видеться они будут крайне редко. Точно так же пропали из дома Бил, Чарли, Джордж и Рон. Дом стремительно пустел и от этого становилось больно и тоскливо. Хотелось всё вернуть назад, чтобы снова округлый живот и ватага мальчишек, мельтешащая возле ног.

— Мам, я люблю тебя, ты же знаешь, - роняя слезинку, пробормотала сиплым голосом Джинни. — Мы все тебя любим. Всё будет хорошо, мы будем часто навещать вас с папой.

Миссис Уизли всплеснула руками и выудила из рукава цветастый носовой платок, приложила его к мокрым глазам. Она улыбнулась дочери, шмыгая носом и гладя ту по щеке. Говорить было трудно, но она знала, что её любимой маленькой девочке куда труднее, ведь она уходит из родного дома, где провела всю свою жизнь. Она теперь будет самостоятельной молодой женщиной, живущей для своего мужа в его доме. Нужно было её успокоить и наставить на путь истинный. Они же все такие оболтусы. Всё это её рыжее семейство, состоящее из лапочки дочки и шести сыночков. И не важно, что Фреда нет сейчас с ними, он навсегда останется в их сердцах. В её сердце, в сердце матери.

— Я знаю, милая, — Молли сжала тонкую ручку дочери и широко улыбнулась. — Ты успокойся, мы с отцом не пропадём.

— Мама... — выдохнула Джиневра.

— Ничего, привыкнешь. Не ты первая, не ты последняя. Поживёшь с мужем, освоишься и всё будет хорошо.

Поговорив с Джинни, миссис Уизли печально спустилась в кухню, отмечая, что муж её до сих пор общался с той самой брюнеткой, которая глупо хихикала над чем-то. Женщина подошла к ним в плотную и выжидающе посмотрела на Артура. Тот не сразу заметил подошедшую жену и сильно вздрогнул, когда та кашлянула, привлекая внимание к себе.

— А, Молли, — глупо улыбаясь и краснея, проговорил мистер Уизли. — Это Дороти Фердейндж. Она новый мой заместитель. Ты, надеюсь, не против, я пригласил её сегодня к нам на ужин.

Молли от удивления открыла рот, но так и не нашлась что сказать, поражённо хлопая глазами. Она была против конечно же, так как не собиралась принимать за своим столом какую-то незнакомку, которую она видела первый раз в жизни. Кроме того, эта фифа в открытую флиртовала с её мужем. И пусть Молли доверяла ему, но это было весьма неприятное зрелище, особенно когда он краснел и глупо улыбался, словно ему было не больше семнадцати.

— Сегодня приедут Рон с Гермионой и Билл с Флёр, — с нажимом произнесла миссис Уизли. — Не думаю, что сегодня подходящее время, дорогой.

В глазах её горел не добрый огонёк, и мистер Уизли сразу же стушевался, понимая, что она права, а он -переборщил. Он виновато улыбнулся своей коллеге, пожимая плечами. Та покраснела и тоже виновато улыбнулась. Молли не выдержала этих их переглядок, словно они были влюблённой парочкой. Она с шумом поставила большую корзину на стол и стала вытаскивать из неё яблоки, откладывая гнилые или битые в сторону. Артур отвлёкся от лицезрения румяных щёк Дороти и поднялся со своего места, показывая всем своим видом, что намерен проводить её. Когда те удалились, рыжая женщина раздраженно сжала кулаки и стрельнула в их сторону разъярённым взглядом. Ну, что надо этой молодой вертихвостке от её уже далеко не молодого мужа? Злость и ревность прилили к её щекам и Молли отодвинула от себя корзину с яблоками, которые совсем не нуждались в том, чтобы их разобрали, ведь она просто так схватилась за неё, чтобы выпроводить незваную гостью.

Теперь же, когда руки было не чем занять, миссис Уизли почувствовала, как все охватившие её эмоции начинают подчинять себе разум, от чего всю её начинало трясти. Глубоко вздохнув, она резко развернулась и вихрем унеслась вверх по лестнице, меньше всего она сейчас хотела встретиться с Артуром и разговаривать обо всём этом с ним. В конце концов, разве что-то сейчас произошло? Нет. Она сама накрутила себя? Да. Ну и где в этом разумное зерно? Нет, конечно. Поэтому Молли поднялась на чердак и закрылась там, рассчитывая побыть одной и заодно разобраться в вещах, чтобы было посвободнее.

Роясь в очередной коробке с каким-то хламом, вдруг к своим ногам миссис Уизли уронила небольшой, но достаточно объемный мешочек синего бархата, крепко перевязанный черной ленточкой, к которой была привязана бумажка. С интересом повертев мешочек в руках, женщина решила ознакомиться с содержимым. В нём лежало несколько небольших пузатых склянок, наполненных чем-то серебристо-голубым. Подумав немного, она открыла один из них и осторожно поднесла к носу, чтобы попытаться определить по запаху состав наполнения и узнать, что за зелье внутри. Но в нос её не попало абсолютно никакого аромата, что удивило и заинтересовало ещё сильнее. Тогда Молли развернула привязанную бумажку и прочла написанное на ней.

Молли Пруэтт 1967-1968. Воспоминания.

Женщина провела рукой по рыжим кудрям и нахмурилась. Она не помнила, чтобы собирала у себя воспоминания и прятала их. Это значило только одно, это сделал кто-то другой. Но зачем? И кому это вообще было нужно? А может это и не её воспоминания, а о ней. Миссис Уизли, бывшая Пруэтт, внимательнее вгляделась в выведенные черными чернилами слова. Почерк был знаком, но какой-то не совсем такой, каким она привыкла его видеть. Ясно было только одно, что она знала человека, сохранившего воспоминания о ней, либо её. Стало крайне интересно, что же такое там таилось. Нужно было найти омут памяти, чтобы заглянуть за завесу тайны.

Поразмыслив немного, сидя на мягких тюках с ненужными вещами, Молли вдруг встрепенулась. Необходимая ей вещь была у МакГонагал в Хогвартсе. Оставалось лишь связаться с ней и отправиться на ознакомление с содержимым этих маленьких дутых флакончиков.

Глава первая. Маленькая месть

Молли крепко держала Игоря за руку, спускаясь по лестнице. Не то чтобы она боялась упасть или чего подобного. Нет, она боялась, что откуда-нибудь выскочит какая-нибудь симпатичная девчонка и уведёт Игорька. Рыжий чёртик не мог этого позволить. У неё были большие планы на сегодняшний день.

Я просто должна забыться. Я имею право на удовольствия в конце концов. И плевать мне, что скажут люди вокруг. Плевать на всех! И даже на Артура... Ведь, если бы он был рядом, ничего бы не было. Я была бы с ним и никто меня бы не соблазнял... Хотя иногда так хочется, чтобы кто-нибудь соблазнил. Чтобы кто-нибудь сделал что-то такое, от чего просто мурашки по всему телу. О чём просто даже стыдно говорить... — подумала Молли и подтянула Игоря поближе к себе, а вслух промурлыкала:

— Милый, надеюсь, у тебя сегодня больше никаких планов нет? Я намерена сегодня занять всё твоё время... — Мол прильнула к нему всем телом и потерлась щекой о его щёку. В глазах её заплясали дьявольские огоньки. Мыслями девушка уже унеслась за пределы окружающего мира. В задумчивости она облизала свои пухлые губки и улыбнулась своим мыслям. Ей страстно захотелось ощутить на своих губах губы Игоря. — Игорёша, поцелуй меня поскорее, а то я уже начинаю скучать по тебе.

Молли пододвинула своё лицо навстречу Игорю и прикрыла глаза, тем не менее наблюдая за парнем. Внутри неё же уже роилось возбуждение. Она просто сгорала от желания окунуться в омут страстей. Казалось, ещё мгновение и земля уйдёт из под ног, познакомив с собой мягкую пятую точку. А что же сам Игорь?

Совесть у Каркарова была, точнее - иногда просыпалась. Когда он шёл с Молли в укромное место, то совесть эта самая проснулась и стала жрать изнутри. Звучало это, конечно, ужасно, но Игорь не обращал на неё никакого внимания. Ему, конечно, внушались моральные принципы и нормы, но вот сильно ли помогли эти принципы родителям, которые сидят в нищенской хибарке и получают гроши в министерстве? К тому же уж где его отучили от моральных норм, так это на Слизерине, здесь ему привили немного другие нормы, в которых он был как рыба в воде. Но вот что касается Алекто... Совесть вдруг проснулась, причём сильно, она начала нудить, что Каркаров — козёл, и что это — предательство, а он вяло отмахивался и говорил, что всё нормально, и он имеет право на это. Парень критически посмотрел на Молли.

Интересно, у неё тоже совесть проснулась? Или это только я такой одаренный? — Игорь отлично знал, что Молли, вообще-то, невеста Уизли, но парень, сказать по-честному, вызывал у него чувство брезгливости. Слишком он был, как бы это сказать, лоховат, так что неудивительно, что Молли пошла налево. Игорь даже мысленно пожалел девушку, что ей достался такой придурок.

Они наконец дошли до укромного местечка, откуда их видно не было. Игорь, на всякий случай, посмотрел по сторонам, всё-таки не хотелось, чтобы кто-то их увидел, как он тут со всякими обжимается. Зрителей не оказалось, и Игорь облегчённо вздохнул. Он обнял гриффиндорку за талию и впился в губы, руки его блуждали по её телу. Молли всецело отдалась поцелую, наслаждаясь сладостью и пьянящим ощущением в голове. По телу разлилось приятное тепло и захотелось застонать, но привлекать внимание к ним не хотелось — всё же мысли об Артуре и Алекто посещали её. Кому бы захотелось огрести, и уж тем более не в подобной ситуации.

Перестань думать! — одёрнула себя рыжик и закинула руки за шею Игорю. — Мысли прочь, иначе никакого интима не получится.

Запутываясь пальцами в волосах Каркарова, Мол сильнее впивалась в его губы. Внутри начинал пылать огонь, затрагивая струны, которые, звеня, лопались и снова натягивались. Девушка пустилась исследовать руками тело парня, продолжая языком танцевать безумный танец. Постепенно мысли напрочь покинули её голову, сделав марионеткой в руках любовника. Но Молли желала быть этой марионеткой, она хотела получить наслаждение, хотела отдаться Игорю без остатка. Пожалуй, он был единственным человеком, после Артура, который затрагивал не только тело, но и душу. И она, душа, сейчас пела, получая моральное удовлетворение. Стон сорвался с её губ и девушка прикрыла глаза. Ей не хотелось разрушить такое чудесное состояние холодным взглядом саркастических глаз Игоря.

Молли не надеялась, что Каркаров что-либо испытывал к ней, кроме влечения и похоти. Всё равно было неуютно от того, что ты просто кукла и никто больше. Впрочем, Мол и пошла на такие отношения с ним как раз из-за этого. Никаких обязательств, никаких чувств. Это может только помешать. И это никому не нужно.

Рыжий чёртик внутри Молли требовал продолжения, требовал не зацикливаться на одном месте. Поэтому девушка ещё сильнее прижалась к телу молодого человека и ухватилась за его плечи. Её округлая полная грудь мягко прижалась к его, и Игорь совсем отбросил любые сомнения. Сейчас его определённо ожидал отличный секс с пышногрудой, вспыльчивой и жаркой девице. Не зря, видать, он по обмену в Хогвартс приехал, тут таких развратных маленьких мисс было очень много. Хотя это множество его не интересовало, так как он больше был повёрнут на качестве, а Молли показывала фантастические успехи в плане разнузданного, ни к чему не обязывающего секса.

Каркаров толкнул девушку от себя, от чего та обиженно надула пухлые губки и сложила ручки на груди. Ну кто говорил, что руки женщины не могут возбудить? Эти плавные изгибы, маленькие гладкие пальчики с ровными не длинными ноготками. Хотелось подойти и каждый из них облизать, поглотив фаланги глубоко во влажный и страждущий рот. Молодой человек почувствовал, как горячее желание пламенем охватывает всего его, концентрируясь внизу живота, от чего плоть его сильно натянула брюки. Глубоко вздохнув и прищурив слегка глаза, Игорь неспешно двинулся к обидевшейся рыжей бестии, которая своим таким вот видом заводила лишь сильнее, чем своими нежными ласками и прикосновениями. Хотя, заметив лукавый взгляд в больших ярко-синих глазах, молодой человек усмехнулся, понимая, что девчонка не так проста.

Чертовка, — почти с наслаждением подумал студент по обмену, подходя вплотную и ощущая пряный аромат, щекочущий ноздри своей жгучесть. — Бесстыжая соблазнительница.

При приближении Игоря к ней, Молли отвела слегка плечи назад, расправляя их, от чего полная грудь поднялась ещё выше, натягивая тонкую ткань кофточки. Девушка трепетала от жадного взгляда, брошенного на неё молодым человеком, от чего нестерпимо захотелось прижаться оголённым бюстом к его шерстяному свитеру и потереться сосками. От мыслей об этом те самые сосочки затвердели и явственно обозначились под тканью. Медленным движением Пруэтт подняла одну руку и с замиранием отвела волосы за одно плечо, открывая взору парня молочно-белую кожу тонкой шеи.

Каркаров всё это видел, впитывая все движения, жесты и порывистые вздохи, наслаждаясь этим и расстягивая удовольствие. Когда же рыжая соблазнительница остановилась, замерев и глядя ему в глаза, он ухмыльнулся ей и потянулся к округлым плечам. От тянущего желания, почти болезненного, пришлось крепко сжать хрупкие плечи Молли и прикрыть глаза, приводя свои мысли в порядок. Неуловимым движением Игорь, наконец, поймал правую ладошку девушки и поднёс к своим губам, целуя и полизывая. Порывистый вздох и легкий стон, сорвались с губ Пруэтт, что подстегнуло юношу к дальнейшим действиям.

В то время, как левая его рука крепко сжимала запястье правой руки Молли, подняв её к лицу парня, вторая рука крепко стискивала ягодицу девушки, сминая и отпуская с заметной периодичностью. Рыжик закусила губу от наслаждения и от тепла, разливающегося по всему телу трепещущей, искрящейся волной. Затем стон всё же сорвался с губ, призывая не останавливаться и продолжать дарить наслаждение. И Игорь будто понял эту её немую просьбу, сильнее прижавшись к ладони пылким поцелуем, медленно пробираясь к маленьким пальчикам, о которых так мечтал. Вот и крохотный мизинчик, влекущий откусить, проглотить, сделать всё что угодно, лишь бы навсегда оставить его у себя. Язык прошёлся по нему, оставляя влажную ладошку, а правая рука так сильно стиснула упругую ягодицу Пруэтт, прижимая к восставшей плоти, спрятанной пока под брюками.

Протяжный тихий стон прозвучал Каркарову почти в самое ухо, от чего затрепетал и он сам, получая не меньшее удовольствие от посасывания таких сладких пальчиков. Но жар внизу живота пульсировал всё сильнее и хотелось большего, намного большего, того чего давала только эта гриффиндорская развратница, когда они каждый раз оставались наедине и так близко. Он сильно сжал запястье и куснул за фалангу с ноготком. Молли запрокинула голову, открывая его взору пульсирующую венку на белоснежной шее. И как она только могла быть такой невинной на вид, такой нежной и такой развратной и горячей одновременно. Её хотелось в один миг нежно обнять и целовать каждый миллиметр превосходного тела с пышными формами. А потом хотелось заломить руки за спину и с силой отодрать, как подзаборную шлюху. И ведь ей бы оба раза понравились, Каркаров знал это наверняка, потому как хорошо изучил её за несколько месяцев жарких встреч и бешеного секса.

Губы парня со всей страстью обхватили рот девушки и вместе с языком пустились его исследовать, даря удовольствие, сладкой волной разливающееся по телу Молли. Она с жаром ответила ему, вплетая свой язык в безумный танец, не подвластный объяснению. Девушка обвила руками шею парня, впутывая свои пальцы ему в волосы, зарываясь в их шелковистости. Сколько времени прошло они не знали, время для них остановило свой бег, вырвав из реальности и поместив в блаженный омут всепоглощающей страсти. Они с радостью упали в него, предаваясь разврату, отдаваясь похоти и вожделению.

Каркаров подхватил невысокую Молли, которая доходила ему едва ли до плеча, под коленки и побудил обхватить его за талию ногами. Она повиновалась всё так же страстно целуя своего любовника, в то время как его руки нетерпеливо расправлялись с мелкими пуговками на кофточке. Секунда, пять, десять и ненужная ткань летит прочь, предоставляя взору слизеринца белоснежные, пышущие жаром округлости. Касание рук, касание губ и парень заставляет Молли кричать от удовольствия, совсем не беспокоясь, что их кто-нибудь может услышать и увидеть. Сейчас перед ним были лишь эти розовые горошинки сосков, что торчали маленькими пиками.

Утопая в блаженстве, гриффиндорка всё-таки смогла совладать со своими руками и потянулась к бархатной коже Игоря, которая виднелась в вырезе рубашки. Запустив пальчики внутрь, она царапнула его, чем вызвала возбуждённый, полный похоти и страсти рык. Это нравилось и ей, поэтому Молли рванула рубашку, осыпав землю пуговицами и крепче впилась небольшими ноготками в кожу, пробуждая стон вместе с шипением, которые заводили, разливая жар, пульсируя внизу живота, словно крича: "Быстрее, возьми меня!".

— Игорь, — порывисто простонала Мол, — Я больше не могу...

Каркаров лишь ухмыльнулся и запустил одну руку девушке в трусики, которые так взмокли, что казалось она побывала в озере, никак не меньше. Вторая же его рука так и осталась ласкать мягкую грудь, то сжимая, то рисуя на ней узоры. Пальцы слизеринца добрались до трепещущих складок юного тела гриффиндорки и принялись перебирать их, приводя последнюю в восторг. Она стонала, молила, но он не останавливался, целуя и кусая припухшие губа, стискивая податливую плоть и погружая один из пальцев всё глубже в лоно.

— Аааа... молю... — простонала прямо в пылкий рот любовника Молли и окорябала ему плечи, чувствуя как тонкая струна внутри неё натянулась и зазвенела, разнося по всему телу болезненное наслаждение, которое, тем не менее, не удовлетворяло, а лишь доводило до исступления своей дрожью.

Наконец Игорь рывком ворвался в тело гриффиндорки, от чего та пронзительно закричала, страстно прижимая его к себе ногами. Стоны, рык и звуки соприкасающихся с усилием тел разнеслись по небольшому закутку под трибунами, но парень и девушка были настолько поглощены друг другом, что замечали лишь только стук сердец, бьющихся вместе, лишь взгляды, полные безграничной страсти. Они существовали сейчас одни на свете, отдавая себя без остатка.

Глава вторая. Вот так вот порой сносит крышу...

Едва стоя на ногах, Молли продолжала движение вверх по лестнице. Выпитое вино, а именно огневиски, не давало ей более уверенно держаться на ногах. В голове шумело и кружилось. Честно говоря, Молли всегда нравилось такое состояние. Ещё и тем, что потом можно было притвориться, что ничего не помнишь. Практически никакой ответственности. Молли подняла глаза и посмотрела вверх. От этого она потеряла равновесие и полетела бы вниз по той же винтовой лестнице, если бы позади неё не шёл Рабастан. Именно с ним сегодня пила Мол. Девушка обвила руками его шею и неуверенно посмотрела последнему в лицо.

— Прости... Я такая неуклюжая, — заплетающимся голосом пролепетала девушка, тряхнув рыжими кудрями и закусив губу.

Ощущая тепло тела молодого человека, Молли забыла даже зачем они потащились на крышу замка. По телу пробежалась дрожь, а губы приоткрылись в безмолвном призыве. Рыжик и не пыталась даже отстраниться, хотя в голову всё же закралась одна неприятная мысль. Что если Лестрейндж откажет ей? Что если его остановит мысль об Артуре? Но уж ему то какая разница... В конце концов, он не соблазнял её, это она сама, можно сказать, бросилась на шею к нему. Молли ещё чуть ближе придвинулась, вплотную прислоняясь к сильной груди. Пальцами одной руки она зарылась в волосы Рабастана, а другой прошлась по его спине. Совершенно не осознано она подняла руку и провела по губам молодого человека. Ей страстно хотелось прижаться к ним, но нужно было соблюдать хоть какие-то приличия. Хотя, плевать на приличия! Молли приподнялась на цыпочки прильнула к губам парня.

Огневиски отдавало в голове молодого человека, от чего его немного шатало. Рабастан был относительно трезв, по крайне мере трезвее рыжей пылкой девушки, с которой они провели весь вечер, употребив запредельное количество спиртного и, зачем-то, отправившись на крышу замка, и которая была очень пьяна, или делала вид, что ей алкоголь сильнее ударил в голову.

Боже... какие формы... интересно, она специально носит такую обтягивающую одежду? — подумал Лестрейндж, поднимаясь следом за девушкой по ступеням. По телу молодого слизеринца пронеслась волна тепла, отдаваясь в голову и чуть ниже живота. Юноше нравилась эта девушка, но он не был слишком уж близко с ней знаком. Собственно, подобраться к ней было весьма проблематично, так как этому препятствовал Артур - парень Молли. Сегодня же, эта парочка поссорилась. Удачно, так скажем, и во время, как раз в эти дни Рабастан был необычайно свободен, даже почти одинок.

В этот вечер Рабастану было так тоскливо, что он решил отправиться в Хогсмид за выпивкой. Возвращаясь обратно с несколькими бутылями огневиски, парень заприметил Молли, сидящую на подоконнике, в весьма расстроенных чувствах. По её внешнему виду сразу стало понятно, что-то произошло. Нет, слёз не было, но нахмуренные брови и покусывания пухлых губ, к которым Лестрейнджу кстати очень хотелось прикоснуться, говорили сами за себя. Воспитания Рабастана не позволило ему пройти мимо, а подойдя, у них завязался разговор, который перерос в совместно проведённый вечер с огневиски. Ближе к полуночи им взбрело пойти на крышу.

Слизеринец увидел, как идущая перед ним Молли потеряла равновесие и начала падать, прервав свой полёт объятьями у него на шее. Юноша ощутил тонкий аромат какого-то пряного мыла, почувствовал тепло, исходящее от рыжей девушки. Она была так прекрасна, что желание громкими ударами сердца застучало в висках молодого человека.

На слова упавшей девушки он даже не успел ничего ответить, хотя собирался сделать изысканный комплимент. Молли прижалась к нему своей упругой грудью, глаза её заговорчески блеснули, и её теплые, нежные губы слились в поцелуе с губами страстного слизеринца, который одной рукой крепко обнял талию девушки, а второй скользнул чуть ниже спины.

Да она же меня соблазняет... — только и успел подумать Рабастан, прежде чем подхватил девушку под колени, которые она скрестила у него за спиной, и начал покрывать поцелуями каждый сантиметр идеальной шеи, спускаясь все ниже. Он отвечал на поцелуй Молли, всё сильнее заводя девушку. Голова пошла кругом, дополняя хмельное состояние после огневиски. Девушка обхватила ногами талию парня, поддаваясь его телодвижениям. Чувствуя сильные руки Лестрейнджа на своём теле, Молли чуть не застонала от удовольствия, запрокидывая голову, и ощущая жадные и страстные поцелуи на своей шее. Девушка прикрыла глаза и мысленно замурлыкала, а затем накинулась на парня с поцелуями. Она обхватила его лицо руками и впилась в его губы. До чего же они были сладкие и податливые. Молли слегка куснула его за губу и заигрывающе улыбнулась, отрываясь от Рабастана.

Теперь-то гораздо лучше... Похоже мы нашли общий язык. И как же это у нас хорошо получается. Раб просто сводит меня с ума. — подумала Пруэтт, прикрывая на мгновение глаза и пробуя тягучее желание на вкус.

— Идем. Здесь не вполне удобно... — сказала Молли, вставая на ступени. Она поправила свои волосы, которые и без того были в беспорядке, а сейчас совсем стали всклокоченными. Девушка взяла Лестрейнджа за руку и повела вверх по винтовой лестнице, ещё раз убеждаясь, что узкий проем ступеней не место для сладострастных встреч. Хотя Молли была уже не против продолжить. Сейчас она намерена была отлично закончить вечер, который был просто великолепно начат.

Видно было нетерпение, с которым Молли бежала вверх по ступеням, сейчас она была похожа на дикого зверя, которому показали добычу и начинают её прятать. По правде сказать, Лестрейнджу и самому не терпелось доставить удовольствие этой рыжей развратнице, но он знал — не стоит торопиться, нужно уметь растягивать удовольствие.

Выйдя на крышу Мол почувствовала дуновение ветра на своих пылающих щеках. Она посмотрела вокруг, отмечая красоту мест. Да, она ещё ни разу не занималась этим на крыше. На свежем воздухе да, но не на крыше. Это её ещё больше возбудило и она резко повернулась к молодому человеку.

— Тебе не кажется, что здесь гораздо просторней и... — Молли легко прикоснулась к губам парня и пальчиком провела по его груди. Медленно она начала расстёгивать пуговицы его рубашки, не забывая прикасаться к груди своими разгорячёнными губами. Молли увлекала одна только мысль, что можно получить несказанное удовольствие только от того, что даришь оное другому человеку. Посему она продолжала покрывать сильную грудь одного из братьев Лестрейндж поцелуями, оставляя жаркие, пламенные следы. И только она хотела сорвать с его плеч эту никому не нужную рубашку, как Рабастан остановил ее.

Рабастан уткнулся взглядом в небо, его головокружение от алкоголя увеличилось в сотню раз, по телу горячими потоками, бурной рекой разливалось блаженное тепло. От жара и жгучего желания в брюках стало тесно.

— Ну уж нет, ты так легко не отделаешься... — сказал слизеринец и, выпрямив девушку, посмотрел ей в глаза, в которых отчётливо читалось всепоглощающее желание и стремительное нетерпение. Юноша уже второй раз за вечер начал покрывать её шею поцелуями, одновременно расстёгивая блузку, спускаясь всё ниже и ниже, лаская языком и губами всё на своём пути.

Это ужасно понравилось рыжику, и она тут же подалась Рабастану навстречу, ощущая его губы на своей шее. Ах, как она истосковалась по ласкам. И как же она страстно хотела сейчас именно этого слизеринца. От наслаждения Молли запрокинула голову и отдалась во власть этого горячего и настырного парня.

— Мммм... Ах! — Молли уже не могла сдерживаться и обхватила руками голову Лестрейнджа. Пальцы её впились ему в волосы и потащили вверх. Губы Мол нащупали губы парня и впились в них. Язык проник внутрь и заплясал в безумном танце. Всё кругом перестало существовать, вертясь в потоке страстей. Тело девушки податливо прильнуло к парню и задрожало. Казалось, что внутри натягиваются и дрожат тончайшие струны.

Оторвавшись, наконец, от губ парня, чтобы вдохнуть глоток воздуха, Молли заглянула ему в лицо. Он был на удивление спокоен, хотя в глазах определённо читались желание... и похоть. Но в данный момент девушку это устраивало. Ей не нужны были ни какие обязательства. Ей не нужны были ничего не значащие слова. Не нужны были отношения и признания. Для всего этого у неё был Артур. А для всего остального, пошлого и развратного, нужны были остальные парни. Нет, Мол не была шлюхой, но иногда позволяла себе расслабиться в компании того или иного молодого человека. Вот и сейчас она расслаблялась на полную катушку. И этому ещё способствовало выпитое вино.

Облизнув губы, Молли пробежалась пальцами по груди Рабастана, ещё раз и скинула с него рубашку и этими же шаловливыми пальчиками ухватилась за ремень, улыбаясь. В своей улыбке девушка передала всю свою необузданную похоть, все свои пошлые мыслишки. Да, она хотела этого парня. Хотела прямо здесь и сейчас. С неистовым рвением Молли расстегнула таки ремень Лестрейнджа и снова на него взглянула. Да, он тоже страстно желал её. Мол видела это по его лицу, по его улыбке, промелькнувшей в уголках губ. Что ж пожалуй сегодняшний день можно было назвать интересным и полным неожиданностей. Во-первых девушка никак не ожидала, что сегодня напьётся. Во-вторых уж точно не предполагала, что проведёт эту ночь с Рабастаном Лестрейнджем.

Парень тем временем не замедлил взяться за раздевание Молли, которая с жаром отвечала на все его действия. В холоде ночи чувствовалось, как от их тел веет жаром. Казалось, что воздух прогревался с неимоверной скоростью. И, если так и дальше пойдёт, то можно будет опалить порхающих мотыльков. Подхватив рыжика, слизеринец прижал её к своей груди, пальцами впиваясь в нежную плоть ягодиц. Мол не преминула покрепче обвить его ногами. Они стали пятиться, и девушке пришлось скинуть ноги и передвигаться самой, так как перспектива свалиться с крыши её вовсе не радовала. Но они уперлись в стену, которая показалась Молли обжигающе холодной. Возможно потому, что тело её было разгорячённым, желающим ласк. Из уст её вырвался стон, разнесшийся по окрестностям замка легким протяжным эхом. Да, сегодня эти окрестности могут содрогнуться от стонов и криков. От одной этой мысли по телу девушки прошла жаркая волна наслаждения, и она прикрыла глаза. И это оказалось как раз вовремя, так как в тот же момент рука Рабастана опустилась на её пылающее лоно. Брызги наслаждения переходили в своеобразную мучительную боль. Девушка не смогла сдержать стона, который получился громче прежнего. Молли вцепилась пальцами в плечи молодого человека и распахнула глаза, в которых пылал огонь возбуждения. Она подалась вперёд и впилась в губы парня. На этот раз поцелуй был страстным, порывистым, сопровождаемый покусыванием губ. Он словно был криком, зовом плоти.

Лестрейндж зарычал, ещё крепче сжимая тело девушки в своих руках. Одним движением он сорвал с рыжика трусики и швырнул их подальше прочь. В голове Молли мельком пронеслась мысль, что скорее всего те полетели вниз и утром станут достоянием публики. Но ей было плевать, в конце концов, кто знает, чьи они. Своими шаловливыми ручками Мол пробралась под брюки парня и ухватилась за его член, который затвердел и восстал настолько, что ему тесно было уже внутри. Лукаво улыбнувшись, Пруэтт выпустила его на свободу, обхватившись за основание одной рукой и начиная делать поступательные движения. Рабастан глотнул воздуха и пылающим взглядом уставился в раскрасневшееся лицо гриффиндорки. Ухмыльнувшись, он толкнулся пальцами в её лоно и задвигался в нем, погружаясь всё глубже, большим пальцем поглаживая набухший бугорок истекающей плоти.

Молли сдавлено застонала, крепче сжимая фаллос и резче двигая тонкими пальцами, в такт толчкам Рабастана. Ещё несколько мгновений, и всё взорвалось феерией ослепительных лучей, погружая тело в мелкую дрожь и сладостную истому. Но Лестрейндж не желал вот так закончить эту страстную ночь на крыше. Он рывком приподнял тело девушки и вошёл в неё, пробуждая новые ощущения. Девушка томно застонала и вцепилась в плечи парня, оказавшись приподнятой над землёй, в тот же момент обхватывая его за талию ногами. Лестрейндж впился пальцами в ягодицы рыжика, оставляя на них синяки, и стал резко и быстро насаживать её на себя. Молли почувствовала, как возбуждение и наслаждение стремительно накрывали её очередной волной, распаляя воздух вокруг. Толчок, ещё толчок и яростный рык разнёсся над замком, оповещая о взрыве внутри девичьего тела и излиянии горячей спермы парня.

Несколько минут круговорот пляшущих огней не отпускал Молли, как не отпускал из объятий и молодой человек, прижавшийся влажным лбом к плечу девушки. Их разгоряченные тела обдувало прохладным ветерком и освещало первыми нерешительными лучами солнца — занимался рассвет.

продолжение следует...

---

Неужели это не конец? (продолжение)

Название: Неужели это не конец?
Автор:  Druella Black (Rosier) (в простонароде Ариста-тян)
Фэндом: Diabolik Lovers
Основные персонажи: Субару Сакамаки, Шу (Сю) Сакамаки, Рейджи (Рейдзи) Сакамаки, Райто (Лайто) Сакамаки, Канато Сакамаки, Аято Сакамаки, Юи Комори
Пэйринг или персонажи: Райто/Юи, Аято/Юи, Канато/Юи
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Мистика, Даркфик, Мифические существа
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Секс с использованием посторонних предметов.

Глава девятая. Нежная.

Холодная темнота не желала оставлять мечущуюся душу Юи Комори, пугая своей необъятностью и всепоглощающей чернотой. Девушка кусала губы, мысленно уже моля о пощаде. Она хотела, чтобы эта пытка закончилась, и было совершенно всё равно, что концом ей может стать мучительная смерть. Уже очень хотелось умереть.
Прошло несколько минут, а может быть часов, когда за спиной вновь раздались размеренные шаги. Юи зажмурилась, но стояла, не шевелясь и считая удары своего объятого страхом сердца. Ещё немного, уже совсем близко. Мгновение и шею обожгло дыхание, посылая волну колючих мурашек по всему телу, которые бежали от него вниз, стараясь скрыться, словно им тоже было страшно, словно они тоже могли почувствовать острые клыки на своей коже.
Вдох, выдох, и снова ничего, снова тишина и отсутствие кого-либо рядом. Девушка ещё сильнее зажмурилась почти до болезненных слёз, до ослепляющих искр, вырывающихся лучами из сознания. Пытка продолжалась, и не было, казалось, ей конца и края.
И вот снова шаги, но теперь уже справа от неё, приближающиеся с размеренной медлительностью, легко ступая, почти не касаясь каменного пола. Комори сглотнула комок подступающих слёз и закусила больно губу, чтобы снова пронзительно не закричать. Шаги остановились возле девушки, но, открыв глаза, она никого не увидела. Это были галлюцинации? Или что? Что за мучительное осознание того, что она игрушка? Для чего всё это? Юи не знала и даже думать об этом не хотела. Она прикрыла глаза и попыталась унять колотящееся от страха сердце. Но ей не суждено было этого сделать, так как стоило сомкнуться векам, как слева от неё раздались шаги вновь. Поступь была почти невесомой, но в безумной тишине стучала в ушах как молоток, эхом разносясь в голове и заставляя содрогаться от страха.
Прикосновение холодных пальцев к щеке обожгло кожу блондинки, и она неосознанно шарахнулась в противоположную от руки сторону. Глаза распахнулись и встретились с глазами мучителя. Он смотрел на девушку с огорчением, но в глубине его глаз отчетливо можно было различить всплески ярости. Произошедшее не понравилось ему, и можно было только гадать, что он с ней сделает за это. Но Юи не угадала, думая, что её ожидает очередная жестокость и мука. Вампир ласково провёл руками по плечам Комори, спускаясь вдоль рук и переплетаясь своими пальцами с её. Девушка вздрогнула, внимательно и вместе с тем выжидающе глядя на вампира.
Канато наклонился ближе к лицу блондинки и, прикрыв глаза, втянул с шумом воздух. Девушка вздрогнула и отступила на шаг. Но Сакамаки сделал шаг за ней следом, всё также оставаясь очень близко. Нагнувшись, вампир лизнул бледную щёчку Комори, поймав солёную капельку слезинки, которая всё-таки выкатилась из-под трепещущих ресниц. И не успела Юи даже понять, что происходит, как её почти бескровных губ коснулись пухлые, мягкие губы Канато. Поцелуй был таким необычным, не похожим ни на один, что подарили ей Аято и Райто, он не был напорист, он словно подталкивал к расслаблению, к трепету во всём теле. И легкая дрожь не заставила себя ждать, окутав сознание девушки дымкой трогательного наслаждения.
Язык парня проскользнул в приоткрывшийся ротик блондинки, и она подалась вперёд, оказавшись практически вплотную к телу вампира. Тот обхватил узкими ладонями её лицо и углубился в исследование маленького влажного рта девушки, не отпуская, но пробуждая желание. Захотелось вцепиться в него и не отпускать, вжаться в его тело, впитав запах. Голова шла кругом, глаза закрылись от накатившего на них томления, которого Юи никогда раньше не испытывала. Руки непроизвольно поднялись вверх, ложась на плечи Канато. Вампир ответил на это крепкими объятиями и более страстным поцелуем.
Ещё мгновение и он вдруг с силой схватил обеими руками Юи за горло и с силой сжал его, от чего дыхание девушки застряло на подходе, а глаза непонимающе широко распахнулись. Вампир же продолжал стискивать тонкую шею в своих холодных пальцах, с невообразимым азартом заглядывая в глаза своей жертве, которые наполнялись страхом. Канато засмеялся своим обычным истерическим смехом и швырнул Комори на каменный пол, наслаждаясь бьющимся, словно птица в клетке, сердцем.
— Я знал, что если применить каплю нежности и ласки, твоя кровь станет слаще пахнуть, — облизываясь, сказал Скамаки, глядя на свою жертву безумным взглядом глаз с залегшими тенями под ними. Юи не смела пошевелиться, неуклюже распластавшись на холодном полу. Снова на полу, снова под кровожадным взглядом вампира, снова на пороге очередных мучений. — Ты как яд, но такой сладостный, что хочется от него умереть. Дай же мне испить тебя.
Канато склонился на блондинкой, и руки его вновь легли на шею девушки, на которой проступили уже красные следы от тех же пальцев, что трогали кожу снова. Юи задрожала, понимая, что сейчас она будет обескровлена, как и обещал безумный вампир. Но девушке ужасно не хотелось становиться очередной бессмысленной и ненужной куклой в коллекции невест. Вампир тем временем нежно и очень медленно провёл тыльной стороной ладони по щеке, спускаясь всё ниже к шее. Девушка задрожала от очередного приступа страха, погружающего её в пучину отчаяния.
Язык Сакамаки проделал дорожку вдоль пульсирующей венки и замер. Мгновение и острые клыки вампира впились в нежную кожу девушки, разрывая и погружаясь как можно глубже. Неприятный звук разрывающейся плоти и такое же неприятное, даже противное, ощущение вытекающей крови. Она стремительно всасывалась в рот Канато, заставляя бедную Комори запрокинуть голову назад и терпеливо ждать конца. Но по всей видимости вампир не собирался всё оставлять в таком виде, медленно опускаясь на каменный пол и увлекая за собой безвольное тело Юи. Руки его почти невесомо прошлись по груди девушки, избавляя от одежды, а болезненный укус перерос в жаркий поцелуй.
Блондинка даже не сразу поняла, что уже не является пищей под руками и губами неуравновешенного вампира, который ласково прикасался к самым интимным местам на её теле. Всё было так необычно и странно, что Юи широко распахнула глаза, наблюдая за манипуляциями шаловливого языка Канато, который обрисовывал круги вокруг ее напрягшегося соска, то вбирая последний в рот, то легонько покусывая. Сладостное томление охватило тело девушки, концентрируясь внизу живота, давая явственно понять, что до селе она не испытывала такого наслаждения.
Канато тем временем перебрался своим горячим ртом к углублению её пупка, вылизывая его и пробегаясь быстрыми движениями тонких пальцев по бокам и животу девушки. Стон сорвался с губ Юи, от чего краска стыда залила щеки, а глаза зажмурились, стараясь скрыть все чувства, что разбудил в ней этот странный вампир, безумно любящий плюшевого медвежонка и сладости. Губы его переместились в складки половых губ и страстно приникли к возбуждённому бугорку.
— Ммм... ах... — вскрикнула Комори и вцепилась в плечи парня, который не желал останавливаться, самозабвенно погружая язык в глубины девичьего лона, собирая его соки и причмокивая от наслаждения.
Внутри девушки натягивались струны безумного наслаждения, казалось, ещё лишь миг и всё взорвётся, разрываясь на миллиарды ярких осколков. Но неожиданно Канато остановился, в его глазах сверкнуло что-то, что не понравилось Комори. Он молниеносным движением дёрнул девушку за ноги, располагая её под собой, и одним быстрым движением вошёл в неё. Короткая боль, сменившаяся пылающей наполненностью, вырвала из груди Юи протяжный стон. Сакамаки дико засмеялся, пугая, но вместе с тем и завораживая сознание девушки.
— Посмотри на неё, Тедди, — продолжая совершать резкие толчки в теле Комори, сказал вампир, — а она ещё может быть живой и такой страстной. Может, оставить её себе? Я буду выпивать её и наслаждаться этим таким сладким телом. Как думаешь, а, Тедди, мой друг?
Но ему никто не отвечал, в тишине темного подземелья раздавались лишь похотливые шлепки тела о тело и хриплые вздохи полные наслаждения. Комори закрыла глаза, уплывая в мягкие, сладкие пучины блаженства и неги. Ей было спокойно теперь. Вампир не желал делиться ею с братьями, а это значило, что ей не придётся постоянно подвергаться пыткам и испытывать страдания. А остаться жить всё же лучше, чем умереть и попасть в ад.

Глава десятая. Уже не тайна.

Отблеск пламени играл в светлых волосах девушки, что сидела в мягком кресле возле камина. Она была расслаблена и спокойна. Прикрыв глаза, она наслаждалась одиночеством, которое приносило ей успокоение. В такие моменты в сердце Юи Комори зарождалась надежда на мир и счастье, хотелось верить в возможность попадания в Рай.
Вот уже три дня, как она живёт в тёмных и мрачных лабораториях безумного вампира-потрошителя. В первый день ей было безумно страшно, от чего она совсем не сомкнула глаз, содрагаясь от малейшего шороха. После того, как овладел ею на холодном полу, Канато сразу отправился к единственному существу, которое любил, и даром, что это неодушевлённый плюшевый медведь. Юи в одно мгновение стала ему безразлична и неинтересна, теперь уже просто ненужная использованная игрушка со всеми вытекающими из этого последствиями.
И, да, Комори стала за эти три дня для вампира послушной марионеткой, которую он использовал по мере желания для различных целей. Первой и самой частой целью использования стало, конечно же, питание её кровью, исполняемое ею с сопротивлением, но всё же без особых истерик. Второй стало плотское похотливое ублажение, которое между тем было, как ни странно, для девушки в определённые моменты очень даже приятно. Правда, если это не заканчивалось всплеском неконтролируемой ярости и попыткой задушить свою любовницу. За три дня девушка уже раз двадцать подверглась изнасилованию, как она сама это называла, из которых раз восемь выходила с различными телесными повреждениями, а один раз чуть не отправилась на тот свет, так сильно он прихватил её за горло, вдалбливаясь самозабвенно в её тело. Третья цель была бы вполне безобидной, если бы не одно маленькое но, Юи с содроганием могла прислуживать неуравновешенному Канато, а именно этим ей приходилось заниматься. Она подносила различные пирожные и прочие сладости к вампиру и кормила его с рук. Ну, как сказать, кормила, она должна была сделать всё, что угодно, но чтобы сладость понравилась Сакамаки, и он тогда не стал бы её наказывать, с силой шлёпая по мягкому месту, а потом смазывая его кремом и самозабвенно вылизывая каждый миллиметр. Потом это обычно переходило в сексуальные развлечения.
Сейчас же Канато отбыл в семейный особняк, оставив Юи одну, чему она была несказанно рада, расслабившись, наконец, полностью. Пламя в камине согревало и приносило ощущение нахождения где угодно, но только не в холодном и пугающем подземелье, которое служило вампиру своеобразной лабораторией и музеем в одном лице, разделяясь на несколько разных по функциональности помещений, но соединённых вместе своеобразной аллеей из фигур девушек в подвенечных платьях. Могло показаться, что это весьма реалистично выполненные восковые фигуры, но нет, Комори прекрасно знала, что эти девицы когда-то были такими же, как она, живыми, теперь же выпотрошенные они стояли как прямое напоминание того, что ждёт Юи, когда она надоест Канато.
Дверь со скрипом открылась, но Комори даже глаз открывать не стала, решив, что это вернулся её мучитель. Он обычно сразу не подходил к ней, вообще делая вид, что её не существует, что она как предмет мебели, либо одна из этих кукол-невестушек. Вот и сейчас его тихие, едва различимые шаги скрылись в противоположной от камина стороне. Девушка устало вздохнула, понимая, что спокойствие и мир закончились, так и не успев начаться. Причём в этот раз уж очень быстро вампир вернулся, видно совсем скучно стало в особняке Сакамаки без их главного развлечения, а именно без неё. Но Юи только была этому рада, потому как возвращаться туда категорически не хотелось.
— Ах, какая встреча, — пропел знакомый голос, растягивая слова, от чего девушка подскочила на кресле и резко развернулась. Сердце её колотилось как сумасшедшее, рискуя выскочить наружу и продолжить свой бег уже в другом месте.
Перед Комори стоял не Канато, а совсем другой вампир, криво усмехаясь и прищуривая ярко-зелёные глаза. Ну почему так всё получилось? Почему именно сейчас? Что привело его сюда? Страх волнами настигал Юи, вызывая приступ горючих слёз, которые она сдерживала из последних сил. Перед глазами снова замелькали картинки недавних событий, которые привели её в это тёмное и холодное помещение, закрыв навсегда от неё солнечный свет.
— Стервочка, а ты живучая, да? — сказал Райто, наклонившись к самому уху дрожащей девушки. — Только разве так можно? Бедный Аято... — Вампир обошел кресло и встал напротив Юи, упершись в подлокотники по обеим сторонам от нее. — Он так страдает, бедняжечка, а ты тут живая, здоровая, с братцем его кувыркаешься. Ай-яй-яй, Юи, Юи.
Комори уже задыхалась от страха, поглощенная в этот ужас с головой, чувствуя и переживая всё вновь и вновь. В голове её были только лишь запах крови, укусы Аято и невыносимая боль. Ей не хотелось повторения этого, но как теперь избежать разоблачения? Подставиться и под Райто? Нет, это уже совсем не в какие ворота, вполне достаточно было издевательств Канато. А что, если это сам неуравновешенный вампирёныш, посоветовавшись с безмолвным медвежонком, решил предать её, рассказав, где она находится, своим братьям? Но почему? За что? Разве мало она, словно рабыня, прислуживала ему, как последняя проститутка раздвигала перед ним ноги? Почему ни у одного из этих мерзких братьев нет ни капли понимания и сочувствия к окружающим их людям? Хотя, о чём это она думает, они же бездушные твари, у которых только и мысли, как бы испить крови и развратить какую-нибудь девушку.
— Что же ты молчишь, маленькая сучечка, — прошептал Райто и громко расхохотался. — Вот молодец, Канато! Удружил братьям, растянул дырочку стервочки.
— Ч-что тебе н-надо от меня? — пролепетала дрожащим голосом Комори, слыша в голове пульсацию разогнавшегося сердца.
— Чего? — вампир злобно усмехнулся и, схватив девушку за плечи, рывком поднял с кресла. — Ты ещё не всю кровь отдала, цветочек. Которая, кстати, так и рвётся из тебя сейчас наружу. Слышишь её?
Юи слышала. Юи с ужасом понимала, что этот вампир пришёл не просто так навестить брата, он пришёл по её, Юи, душу. Он вновь изнасилует её, напьётся крови и кинет, как в прошлый раз на растерзание другим. От возможности снова пережить это, Комори разрыдалась, захлёбываясь слезами и трясясь в крепких, холодных руках Сакамаки.
— Ты чего ревёшь, сучечка? — усмехнулся Райто. — Не надо этого делать. Из-за твоих слёз и рыданий кровь становится такой кислой, что челюсти сводят. — От этих слов девушка зарыдала ещё громче, хлюпая носом и судорожно глотая воздух, которого из-за рыданий в лёгких не хватало. — Ты же не хочешь, маленькая стервочка, испортить аппетит своему обожаемому Аято. Ведь, нет?
— Нет, прошу тебя, Райто-кун... — еле слышно пролепетала Юи. — Оставь меня в покое, прошу.
Но вампир в очередной раз громко расхохотался и отшвырнул плачущую блондинку в угол комнаты. Комори сильно ударилась о стену, но ей сейчас было совсем не до этой глупой боли, которая скоро пройдёт. Её доводили до исступления мысли о предстоящих мучениях в руках взбесившихся братьев Сакамаки. Хотелось взять что-нибудь из ужасных стальных приспособлений для потрошения в темницах-лабораториях Канато и вскрыть себе вены.


ВНИМАНИЕ!
Следующая глава будет крайне жестокой и, если Вы не готовы к её прочтению, то воздержитесь.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ к главе 11: NC-21

Глава одиннадцатая. Жизнь — боль.

ВНИМАНИЕ!
ДАННАЯ ГЛАВА СОДЕРЖИТ МНОГО НАСИЛИЯ И ЖЕСТОКОСТИ!
ЕСЛИ ВЫ НЕ ГОТОВЫ К ТАКОМУ, ТО ПРОХОДИТЕ МИМО!

Темнота поглощала все мысли. Хотелось кричать, но всё это было бесполезным. Конечно, Юи знала, что рано или поздно братья Сакамаки найдут её, – придут сюда и найдут. Но, как же хотелось верить в это глупое слово "поздно", которое билось в силках и просилось на свободу. Но судьба-злодейка всё решила за неё, не предоставив выбора, сделав её в очередной раз игрушкой в руках насмешницы Фортуны. Кому-то она показывает лишь прелести жизни, а кого-то окунает головой в жижу боли и унижений, как, например, несчастную Комори.
Как мог Канато взять и выдать наш секрет? – подумала Юи и тут же мысленно чуть не рассмеялась. Кто говорил о совместном секрете? Да, Канато не стал выдавать её местонахождение и то, что она жива, но и не скрывал специально ничего. Он никогда не запирал дверей, не прятал её в дальних комнатах своей лаборатории. И сюда соответственно мог зайти любой из братьев, причём даже раньше, чем через три дня. Ей, видимо, ещё повезло. Но повезло ли?
Глядя с ужасом в лицо вампира, сердце замирало и, обрываясь, падало в глубины тела, скатываясь к ногам. Райто же явно наслаждался увиденным, пребывая в непосредственной близости от неё. Казалось, он с наслаждением вдыхал витающий вокруг неё, мерцающий страх, упиваясь своим преимуществом, властью над ней.
– Что там, Райто? – раздался слегка резкий голос, в котором Юи тут же узнала Аято. Сердце сразу же заныло, в него будто вонзились тысячи тончайших острых шипов, и стало нестерпимо тоскливо, обречённость накрыла девушку с головой, принося лишь страдания.
Нет! – в её голове заметались стремительным потоком болезненные мысли, ни чуть не облегчающие муку. – Только не он! – Хотелось кричать, разрывая горло, хотелось рвать на себе волосы, лишь бы спрятаться и скрыться. – Только не снова! Ками-сама, молю, только не опять...
Комори всем телом вжалась в кресло, стараясь уменьшиться в размерах, а лучше вообще испариться. Сердце с такой яростью отбивало ритм, что девушке казалось, каждый, находящийся в этой комнате, мог слышать его, словно колокол набата. Стук раздавался в ушах, давя на перепонки, принося ощущение того, что ещё несколько таких ударов и она просто напросто оглохнет, что кровь хлынет фонтаном из порванных барабанных перепонок.
– Блинчик?! – удивлённо воскликнул рыжий братец Райто, неожиданно близко оказавшись рядом с Юи. Его тонкие пальцы больно вцепились в ее худенькое плечико, удерживая и не давая даже шевельнуться. – Что это значит? Ты тут скрываешься от меня? – Голос вампира набирал обороты, а пальцы так стискивали плоть блондинки, что начали хрустеть кости. – Я убивался зря? Ты обманула меня? – Голос Аято срывался, хлеща по ушам, словно звонкие пощёчины по нежным, мокрым от слёз щекам Комори. – Блинчик, ты не на того нарвалась, теперь тебя ждёт самое настоящее наказание.
Резким движением вампир опрокинул безвольное тело Юи и впился влажными губами в её обескровленные от страха уста. Но это прикосновение мало походило на поцелуй, терзая, поедая, вгрызаясь в мягкую плоть. Девушка в миг ощутила, сколько страсти, боли, ревности и отчаяния было в этом порывистом лобызании, но чувства не желали возвращаться, даря нежность тому, кому принадлежало сердце, они были так глубоко под толщей безумства, под плотным покрывалом ужаса.
Аято не желал останавливаться на этом, сжав жертвенную невесту в крепких объятиях, прижимая к своему разгорячённому телу, а губы вместе с зубами и клыками въедались в окровавленное месиво, что оставалось после такого поцелуя вместо губ девушки. Парень ощутил болезненную необходимость взять эту непокорную изменницу, сумевшую пробудить в нем бурю чувств, здесь и сейчас. Не обращая на брата, что находился буквально в шаге от них, рыжий безумец начал срывать тонкие одежды с Комори, открывая взгляду округлые формы и молочную кожу.
– Не надо... – слабо стонет Юи, пытаясь прикрыть грудь, ловя на себе жадный взгляд не только Аято, но и Райто. Всё повторяется вновь, только теперь насилует её не тот брат, а другой. Этот кошмар никогда не вырезать теперь из памяти, очередной позор, венчающий порочность этих кровососущих существ, что упорно вовлекают в свои игры и её. – Аято, нет, прошу... – Голос Юи настолько тих, что, вероятно, вампиры, упивающиеся страстью и запахом крови, не слышат его.
Не тратя времени на ласки, великий собственник вторгается внутрь своей жертвы, начиная яростно насиловать её, даже не удосужившись уложить ту на пол. Каждый его толчок приносит блондинке только лишь боль, растекающуюся ядом по венам, вонзаясь в мозг, словно заноза, и пульсируя большим ярким пятном перед глазами. Она кричит, но вампиру вовсе наплевать на её телодвижения, на её мольбы и просьбы, он лишь вдалбливается в неё, кусая при этом шею вновь и вновь, всасывая в себя пьянящую до безумия кровь жертвенной невесты, его невесты.
Сквозь пелену боли девушка видит, как к ним приближается и второй вампир, трогая своими холодными руками пылающие щёки Комори, гладя подпрыгивающие, небольшие груди, сжимая между пальцами розовые соски. Он ухмыляется, обнажая свои клыки, показывая свою страсть облизыванием их дрожащим языком. И Юи вдруг отчётливо осознаёт, что уже не видит перед собой этого язвительного парня, он скрылся с глаз, оказавшись у неё за спиной. Раздался неприятный хруст, и боль пронзает тонкими иглами где-то под лопаткой, сомнений нет, это Райто вгрызается в её плоть, не обращая внимания на брата. Но и Аято, кажется, не против, лишь сильнее сжимает плечи девушки и с большим фанатизмом входит своим членов в самые глубины девичьего влагалища. Второй из рыжих братьев вынимает клыки из плоти, напившись крови, и его руки опускаются на округлые ягодицы беспомощной девушки, которая хоть и пытается вырываться, но не может этого сделать, лишь безвольно слёзы струятся по её щекам, стекая по подбородку и шее на грудь, сливаясь с собственной же кровью.
Когда тонкий палец проникает в анальное отверстие девушки, та начинает дико извиваться, пытаясь избавиться от этого инородного тела, осознавая с пугающей ясностью, что пытается с ней сделать этот извращенец. Но Аято до хруста костей сжимает плечи, почти ломая ключицы, и, не сбавляя темпа, продолжает с остервенением насиловать бедную Комори, которая уже в голос рыдает, кляня всё вокруг и прежде всего тот миг, когда она не смогла умереть и избавиться от всего этого.
– Не надо, – умоляет девушка, пытаясь руками помочь себе избавиться от пальца вампира, что упорно вставляет его лишь глубже. – Я не хочу... мне больно... – хнычет Юи, глотая слёзы.
– Заткнись! – рычит Аято и впивается в её разодранные им же губы клыками, пытаясь сомкнуть ими рот, чтобы она не смогла его раскрыть, нанизывая плоть на клыки, словно канапе на шпажки.
И в этот же момент язык Райто проходится по анальной дырочке, оставляя большое количество слюны на ней, вызывая в Юи протест, но она ничего сказать уже не может, лишь мычит в рот такому родному, но такому жестокому вампиру. И как она до сих пор может любить этого садиста, приносящего лишь боль и страдания? Комори не понимала этого, ощущая сейчас лишь разрывающую на часть муку, ослепляющую своей пыткой. Не успевает девушка подумать о том, когда же всё это закончится, в задний проход толкается член Райто, разрывая плоть и принося очередную волну боли и очередные горючие слёзы.
Теперь Юи Комори уже насаживали на себя оба вампира, не заботясь о причиненной ей боли, о крови, стекающей по её ногам, наоборот этот аромат сладкой крови их жертвенной невесты сводил их с ума, мутя рассудок и заполняя мысли только тем, чтобы испить её до дна. Парни почти синхронно насиловали девушку каждый в своё отверстие и не обращали друг на друга внимания, в пустой комнате раздавались лишь плачь Юи и похабные шлепки тела о тело. Оба вампира самозабвенно вставляли свои возбуждённые до каменной твёрдости члены, принося лишь боль, страх и стыд одновременно. Она не чувствовала больше себя живым человеком, она была вещью, бездушной куклой для их утех. Что они ещё могли с ней сделать? А главное, как тот, которому она готова была довериться, мог допустить подобное. Горючие слёзы обжигали щеки, хриплые рыдания сотрясали безвольное, сжавшееся в комок тело. Всё рушилось, погибая в осознании своей никчёмности и ненужности. Если в какой-то момент она понимала Аято, не виня его за такую расправу за измену, то теперь просто сходила с ума, понимая, что она ему не нужна, что сейчас ей совершенно не за что расплачиваться, тем более таким вот способом.
Братья о чём-то переговариваются, она даже слышит несколько раз свои клички из их уст, но зацепиться воспалённым разумом за смысл сказанного просто не в силах. В голове бьётся одна лишь только мысль, чтобы это скорее закончилось, чтобы насилие над ней прекратилось, и её оставили бы опять одну, погружённую в невеселые гнилые мысли. Сколько прошло так уже времени? Она не знала, не могла сосчитать, казалось, это длится уже вечность, вечность саднит все её внутренности, что раздирают два твёрдых члена.
Но вдруг, совершенно неожиданно Юи оказывается свободна от этих жёстких толчков, сползая без опоры на пол в ноги обоим Сакамаки. Всё тело саднит, даже не чувствуется холода каменного пола, его неровностей, вообще ничего, словно вся её чувствительность сейчас скопилась в районе низа живота и заднего прохода, которые пылают огнём, ноют и саднят.
Затуманенным взором своих рубиновых глаз Комори замечает, как склоняется над ней Аято, как он переворачивает её на спину и разводит худенькие ножки, открывая своему взору интимные места девушки. В какой-то миг от смущения хотелось свести их, но в другое, более долгое мгновение стало абсолютно всё равно. Когда вампир приник к её розовым складочкам, окрашенным кровью горячим ртом, она просто закрыла глаза, пытаясь подавить стон боли и дрожь от омерзения.
– Как же сладко, – облизнулся Аято, вылизав перед этим все половые губки девушки и её анальный проход, надорванный в нескольких местах.
По телу Юи прошёлся озноб, и она сглотнула продолжающиеся течь потоки слёз. Она пыталась ни о чём не думать, осознавая, что игры вампиров ещё не окончены, раз они находятся рядом. Но абстрагироваться не получилось, потому как только дыхание Аято пропало с её промежности, к анальному проходу тут же было прислонено что-то до невозможности холодное. На миг ей показалось, что братья решили облегчить ей боль, так как холод успокаивал разорванные ткани, но не тут-то было. Один резкий толчок, и широкий, холодный до зубного скрежета предмет вталкивается в её попку на всю свою длину. Комори выгибается и кричит от боли, пытаясь как-то высвободиться от рук вампиров, которые тут же вцепились в неё со всех сторон, и рук, оказывается, стало гораздо больше, чем четыре. Что это такое было, девушка не знала, но ей казалось, что это один из мерзких приборчиков Канато, которые он частенько показывал ей, ласково поглаживая. Но зачем им всё это? Они хотят выудить из неё все внутренности, врываясь на такую огромную длину внутрь неё. То, что это была невероятная длинна, Юи была почти уверенна, так как этот стальной стержень, казалось, вонзился в желудок, пропоров прочие органы насквозь.
– Канато, ты невероятен, так растянул сучку, – голос Райто раздался почти у самого уха своей жертвы, отчего Юи только ещё сильнее начинает вырываться и безумно кричать, надрывая связки.
– Всегда хотел посмотреть, что там у неё внутри, – сказал Канато каким-то задумчивым голосом.
– Как же ты это сделать? – хмыкнул Райто и прошёлся языком по вытянувшейся шее Комори, которая выгибалась от боли, продолжая стенать.
– Это непростой предмет, он с секретом, смотри, – в тот же миг девушка почувствовала, что стальной стержень внутри неё начал расширяться, растягивая и без того разодранный анальный проход ещё шире. Все потуги вырваться были тщетны, поэтому оставалось только скулить и молить о скорой кончине. Но у судьбы, по всей видимости, были другие планы, так как даже сознание не хотело оставлять её сейчас, давая вкусить все "прелести" похоти и разврата.
– Она такая узенькая, – промычал Канато, всовывая в раздвинутый расширителем анус свою бледную руку. – Такая сладкая, как пирожное. Ммм... хочется съесть её. – Вампир собрал пальцами кровь, стекающую по стальным стенкам гинекологического прибора, и облизал с причмокиванием. – Сладкая... конфетка... – Шепчет Канато, а затем резко вскакивает и убегает из комнаты с пронзительным криком: – С кремом! Хочу с кремом!
Ему вторит истеричный хохот братьев, которые после его ухода в тот же момент впиваются в полушария маленьких грудей Юи, каждый со своей стороны. Им нет никакого дела до того, что всё происходящее для неё - пытка, что она на грани того, чтобы сойти с ума от боли, они с наслаждением вкушают её горячую, полную боли и ужаса кровь, упиваясь своим превосходством.
В голове Комори громко бухает поражённое сердце, прибивая кровь к мозгу, шумя набегающими волнами в ушах, не оставляя шанса забыться. Девушка даже не чувствует, а, кажется, слышит, как острые клыки прорывают кожу, впиваясь, как бежит в холодные вампирские рты её кровь, втягиваясь, словно через трубочку, слышит, как царапается холодный агрегат о стенки анального прохода. Она один сплошной нерв сейчас, слух обнажился, потому, как очи она зажмурила до рези, чтобы ничего больше не видеть, чтобы не видеть своего позора, своего унижения. Она теперь вещь, подстилка для услады троих братьев.
Словно удары грома, приближаются быстрые шаги – это Канато, безумный вампир с жаждой кромсания человеческой плоти, возвращается, наверняка, неся с собой очередные из своих ужасных инструментов для пыток, для потрошения своих жертв. Комори сжалась, ожидая очередной невероятно огромной штуки внутри себя, как тот стальной стержень вдруг с хлюпаньем вытаскивается из неё. Девушка издаёт вздох облегчения против своей воли, на что вампиры заливаются жутким, леденящим душу смехом.
Худенькое тельце блондинки поднимают и переворачивают лицом вниз, ставя на колени и приподнимая попку вверх. Не успевает она ничего возразить, как что-то с приторным запахом карамели изливается ей на спину, ягодицы и анальное отверстие. Эта липкая жидкость неспешно начинает растекаться, не принося никаких приятных ощущений, но на них так хочется отвлечься, забыться.
Это сок... может, сироп... сладкий... – начинает насиловать свой мозг Юи, пытаясь думать лишь об этом, пытаясь отрешиться от насилия над ней, от боли, от очередного члена, теперь уже Канато, который со скрипом почти входит в её попку, смазанную теперь тягучей жидкостью. – Если попробовать на вкус, какой она будет?.. протянуть руку... макнуть палец... поднести ко рту... – Она ничего не делает, только трется щекой по каменным плитам пола в такт толчкам вампира, но если не думать об этом, то и боль, кажется, отступает. – Сладко... облизать... а я ведь сегодня ещё не ела... чем сегодня я буду обедать?.. сироп не пойдёт, он слишком сладкий... я не люблю сладкое...
– Стервочка, ты пускаешь слюнки? А стервочка? – говорит Райто, приближаясь к безвольно опущенной голове Комори. – Сучечка хочет сладенького? Райто даст тебе сладкий леденец. – Громкий смех извращенца разносится под сводчатым тёмным потолком.
Рыжий вампир, так похожий на того, что дорог был сердцу Юи, с силой хватает блондинистые волосы, накручивает на кулак и вздёргивает голову девушки вверх, располагая её на уровне своего члена, который стоит колом, словно в ожидании чего-то. И не успевает блондинка подумать, чего от неё хотят, как резким толчком Райто втискивает в полуприкрытый ротик Комори свой половой орган. Девушке хотелось отвернуться, сомкнуть челюсти, потому как член вампира вдавливался ей в глотку, вызывая рвотные позыва и новые потоки слёз. Но этого ей сделать не удавалось, потому что тот же самый вампир с остервенением сжимал её волосы на макушке, одновременно нажимая на затылок, чтобы она глубже заглатывала его плоть. Это было даже ещё более мерзко, нежели, когда они засовывали ей в попку стальной стержень. Насилие продолжалось до тех пор, пока крепкая струя соленой жидкости не ударила прямо в горло Юи, вызывая рвоту, которую сдерживать уже не было почти сил.
– Ну, хватит! – воскликнул Аято, оттаскивая тело жертвенной невесты от братьев, которые с удовольствием пожирали глазами измученную девушку, испачканную в крови, шоколадном сиропе и сперме.
Комори колотило от омерзения, боли и страха одновременно, когда рыжий вампир поднял её на руки и понёс куда-то, где, возможно, не будет этого безумного разврата и насилия. Пусть он унесёт её к себе, пусть один измывается над её телом, пусть только он, но не все братья сразу, это уже выше сил этой хрупкой девушки с глазами цвета камелии, полными слёз и ужаса.
– Ммм... – протянул Канато в след уходящему брату. – А я так и не распробовал пирожное в её попке, что туда положил. А оно, между прочим, моё любимое... Не честно! Я ещё не наелся!
– Угомонись, – обмахиваясь своим извечным атрибутом, а именно шляпкой, сказал Райто, ехидно ухмыляясь. – Мы научили нашего братца делиться, а это уже хорошо. Теперь она в нашем общем пользовании.
– Ты ничего не понимаешь! – закричал Канато, вскакивая на ноги и уносясь прочь из комнаты. Куда он побежал, можно было догадаться с лёгкостью, конечно же, к своему другу, которому он всегда изливает душу, к медвежонку Тедди.

– Я ненавижу тебя, шлюха! – восклицает Аято, как только они покидают лаборатории вампира-потрошителя. Юи почти не слышит его, отдавшись упокоению и нежности от ласкающего кожу и ссадины ветерка. И даже было совершенно всё равно, что тело обнажено, и другие братья, что не участвовали в оргии, могут увидеть её, это стало не важным, потому как главная мысль забилась в мозгу несчастной Комори, – она хотела умереть, и чем скорее свершится это, тем лучше. Вот только останется наедине с собой и покончит жизнь самоубийством, потому как терпеть такое обращение и впредь выше её сил. А в том, что это будет теперь продолжаться постоянно, девушка была уверена, ведь она для них никто, просто вещь, просто кукла для утех. Уже даже не просто пища, не просто поставщик крови, нет, она безвольный предмет мебели, который будет ублажать их извращенные, похотливые желания.
В тот момент, когда Юи подумала, что рыжий вампир несёт её в дом, тот резко швырнул её, и она полетела в холодную воду, захлёбываясь от неожиданности, размахивая руками и ногами в попытке держаться на плаву, но плавать же она не умела.
– Что, если я так и оставлю тебя тут барахтаться? – холодно спрашивает Аято, наблюдая, как блондинка идёт стремительно ко дну. – Ты утонешь и не будет больше мучений.
Зачем я сопротивляюсь, ведь хотела же умереть. – подумала Комори и тут же расслабилась, прикрывая глаза и чувствуя, как легкие разрываются от нехватки воздуха и хочется рваться наверх, будь он не ладен инстинкт самосохранения.
Но и Сакамаки, по всей видимости, не рассчитывал на то, что она так легко умрёт, потому как его руки подхватили девушку с лёгкостью и вытащили на берег. Хочется сопротивляться и кричать, но руки безвольно лежат на траве, словно не принадлежат Юи и вовсе, не повинуются ей. А вампир сидит возле и в наглую смотрит на неё, будто запоминая каждую её черточку, каждый изгиб. Девушка закрывает глаза не в силах смотреть на этого ужасного человека, но человека ли?
– Что вы тут устроили? – голос Рейджи резок и сух. – Всё вокруг пропахло кровью этой девчонки. Вы снова потеряли самообладание? – Но как бы вампир не пытался казаться беспристрастным, Юи прекрасно слышала, как сквозит в его голосе вожделение от вида обнажённого, стройного тела Комори с всё ещё кровоточащими, свежими ранами и кровоподтёками. – Аято, ты снова это сделал?
– Хочешь присоединиться? – ехидно спрашивает рыжий Сакамаки, но голос его звучит устало и вымученно, словно он устал и готов уже завалиться спать.
– Я забираю её, пока ты не прикончил её снова, – говорит Рейджи и поднимает на руки девушку в то время, как Аято смеётся, повалившись на спину и закидывая руки за голову.
– Ну-ну, – говорит он и закрывает глаза, сдерживая себя, чтобы не кинуться на брата и не накостылять тому за то, что обнимает тело ЕГО, Аято, жертвы.
И вновь Юи куда-то уносят, но она уже не верит, что это её избавление. Она уверена, что это ещё не конец. И оказывается, права, когда крепкие ремни больно стягивают ее лодыжки и запястья, привязывая девушку к железным прутьям кровати. Что хочет сделать с ней этот вампир? Как он хочет поизмываться над её телом? Но ждать Комори приходится нестерпимо долго, упиваясь пряными запахами, от которых кружится голова и клонит в сон.
– Не спать! – раздаётся голос Рейджи, когда глаза девушки почти слипаются. И в тот же миг, когда слышен резкий голос вампира, слышен и свист рассекаемого воздуха, и на обнажённую грудь блондинки пускается хлыст, вырывая из глубины души девушки крик, – на белоснежном теле сразу же взбухают красные полосы. Слёзы очередными потоками льются, словно в теле ещё немерено жидкости, готовой с такой лёгкостью излиться с болью и страхом.
Когда это кончится? Когда? Ками-сама, ты жесток со мной... умоляю, прости меня за всё и забери с этой грешной земли... – кусает губы Юи, захлёбываясь в рыданиях.
– Не реветь! – кричит обычно спокойный Сакамаки, и очередная порция рвущих кожу ударов хлыста опускается на девушку.
– Ре-рейджи-сан, – плачет блондинка, – что вы хотите сделать со-со мной? Мне больно, пожалуйста... – голос её хриплый и еле слышный, но вампир совершенно точно слышит его, но хочет ли он её слушать? Скорее нет, чем да, потому как в тот же момент удар гораздо более сильный, нежели предыдущие, располосовывает полушария маленьких грудей Комори, вырывая из горла всхлипы.
– Я сказал – молчать, – тихо говорит Рейджи, приблизившись к своей жертве и наклоняясь к ней ближе. Его язык слизывает выступившую кровь из вскрывшейся пурпурной полосы от плётки. – Так ведь интереснее и вкуснее. – Его клыки впиваются в плоть девушки, и вампир самозабвенно втягивает в себя алую, горячую кровь.
В то время, как рот его занят, руки неспешно путешествуют по телу Юи, ощупывая оставленные им полосы, спускаясь всё ниже к самым интимным местам. Но чуть ниже пупка заканчивается последняя выпуклая метка, и вампир отрывается от испития сладостного нектара. Девушка в ужасе понимает, что не зря один из братьев Сакамаки остановился, это значит, что её ждёт очередная порция порки. И она не ошиблась, так как свист хлыста уже разрезает воздух, и удары полосуют внутреннюю сторону бёдер, приближаясь к половым губкам. Комори начинает извиваться, но куда ей бороться с крепкими кожаными ремнями, которые до крови стирают кожу из-за попыток высвободиться.
Кажется, Рейджи сошёл с ума, так как он с остервенением лупит по телу девушки плетью, упиваясь запахом выступающей крови и с горящими глазами глядя, как она извивается и кричит, как наливаются кровью её половые губы, как боль и ужас плещутся в её рубиновых глазах. И, наконец, насытившись зрелищем, вампир опускается на Юи, отправляя свои руки и губы в путешествие по нанесённому им же узору на теле девушки, обрисовывая каждую чёрточку, облизывая каждый изгиб. Сакамаки отбрасывает в сторону свои очки и склоняется в плотную над самым интимным местечком на теле Комори, погружая в болезненную щелочку сначала один палец, затем другой, вытаскивая их и облизывая. Затем, когда Юи уже почти беззвучно всхлипывает, Рейджи разводит обеими руками вход во влагалище и с каким-то нездоровым любопытством заглядывает туда.
– И что же от туда так сладостно пахнет? – спрашивает скорее самого себя вампир и начинает пощипывать розовую плоть девушки, попеременно покусывая острыми клыками. – Ты интересная, я тебя, пожалуй, оставлю у себя, чтобы изучить.
В тот же момент Сакамаки входит своим членом туда, где совсем недавно были его пальцы, и начинает с первобытной яростью вдалбливаться в хрупкое тело девушки, одновременно вцепившись в маленькие грудки, словно в вожжи, и периодически с громким хлопком шлепая Комори по ляжкам. Он так крепко сжимал грудь Юи, что на ней мгновенно появлялись фиолетовые синяки.
И, наконец, Ками будто сжалился над ней, вырвав Комори из сознания и отправив в полёт, подальше от истерзанного тела, подальше от насилия, от боли и ужаса, туда, где мысли девушки, наконец, могли обрести покой.
Вот бы такой покой был всегда...

Эпилог.

Девушка со слабостью и усталостью еле взбирается на перила и садится, свесив ноги. Уже почти… Осталось только оттолкнуться, и с этой болью будет покончено.
«Интересно, что почувствуют братья?.. Скорее всего — ничего… Или только злость от того, что теперь придётся искать новую жертвенную невесту… и почему меня это волнует?!» — вздох боли вырывается из груди Комори, и она прикрывает глаза в надежде, что это поможет оторвать руки от камня и пуститься в полет навстречу смерти. — Ещё секунда… ещё мгновение…»
Девушка спрыгивает, и ветер ударяется в лицо ледяной волной.
Неужели это конец? Неужели всё так легко закончится? Вот этот кошмарный миг, который за закрытыми веками пролетает порывистым ветром. Падение в никуда, туда, где ждёт облегчение, где нет боли. Так почему же она до сих пор стоит босыми ногами на каменных холодных перилах, так и не решившись сделать этот шаг? Неужели это не конец? Что заставляет её оставаться на этой грешной земле? Что держит, словно цепями приковав к этим залитым кровью стенам? Что не отпускает от себя, вцепившись в окровавленные от ран, тонкие запястья?
Хочется закричать, оборвать все эти путы и нырнуть в этот блаженный ветерок, отдаваясь на волю его манящим рукам. Как побороть этот щемящий страх перед самоубийством. Неужели он сильнее, чем страх перед этими муками от клыков братьев-вампиров?
Что же ты стоишь, тряпка? — с какой-то невообразимой злостью ругает себя белокурая девушка, волосы которой порывами развивались на ветру. — Где твоя решимость? Только шаг... только миг решимости, а дальше уже ничего не вернуть. Дальше только земля, только бесконечное прощание с этой жизнью. — Но ноги упорно отказывались сделать этот последний в её жизни шаг. — Это грех, я не могу! — Тут же набатом стучало сердце в висках, отдавая нестерпимой болью во всём теле, которое выстрадало слишком много, чтобы не стать, наконец, бренным. — Меня ждёт Ад... но что такое Ад? Разве здесь не он же? — Но ноги не желают слушать рассудок, упрямо, словно прилипнув, продолжают стоять друг с другом. Этим глупым ногам плевать на всю ту боль, что могут причинить вампиры ей снова и снова. — Глупые ноги! Сделайте шаг! Маленький шажок в никуда, в бездну безызвестности.
И так не решившись совершить такой желаемый шаг, Комори медленно стала разворачиваться, чтобы спуститься и вернуться в комнату, чтобы вернуться в объятия мрака, такого пугающего и такого упрямого, не желающего отпускать от себя свою жертву, свою жертвенную невесту.
— А ты слабачка, — раздаётся холодный голос рядом с ней, и Юи вскидывает голову, чтобы увидеть кто это.
— Субару? — выдыхает обречённо девушка, будто готовясь к резкой боли, будто уже ощущая её. — Чего ты хочешь?
— Чего хочу я? — он подходит ближе к перилам, не давая Юи спуститься, на лице его гнев. Собственно, у него почти всегда такое выражение лица, когда он видит её. — А чего хочешь ты? Чего ты добиваешься, стоя тут? — Каждое слово, словно удар. — Хотела спрыгнуть? Покончить с собой?
— Н-нет, что ты, — сдавленно выдавливает блондинка, чувствуя, как сердце стремительно заколотилось от страха. Ей не хотелось очередного наказания, наказания за своевольное действие. — Я хо-хотела подышать воздухом.
Субару сложил руки на груди, показывая, что трогать Комори он не намерен, по крайней мере сейчас. Девушка хотела бы вздохнуть с облегчением, но ведь это не значит, что дальше будет также. От страха хочется развернуться и кинуться вниз, но тот же самый страх сковывает движения, заставляя стоять на месте и не шевелиться.
— Воздухом? Стоя на перилах балкона? — лицо вампира бесстрастно, по нему невозможно понять, о чём он думает, что хочет сказать, что хочет сделать. — Тебе помочь подышать? — Вопрос Сакамаки заставляет Юи в страхе распахнуть глаза и, не мигая, уставиться на него. Что он хочет этим сказать? Что всё это значит?
Но вопрос не успевает сорваться с губ Комори, так как быстрым, почти незаметным движением Субару резко толкает её с каменных перил, и ветер мягкой волной принимает свободное тело девушки. Вот и сделан нужный шаг, который приблизил конец до самого конца. Прощай ненавистная жизнь. Падение длится будто миг, но так долго, словно можно сосчитать до ста, словно можно прожить всю жизнь ещё один раз.
Чернота неба, которая с самого начала хотела её задавить своей массой и расплющить по земле, выполнила свой священный долг. Но перед кем? Горька ирония самой Смерти: когда ты думаешь, что таким поступком обратишь внимание тех, кто мучил. Отнюдь, лишь злобу и ненависть к себе взрастишь. У Них не принято, как у людей, молвить о том, что об умершем плохого не говорят и не думают. Возможно, первое время помолчат от пережитого шока и от дум, что делать дальше, но потом... Твою душу помянут ещё пару сотен раз и не в лучшем свете. Но именно Ей на Них будет всё равно.
Темнота приветствовала белокурого ангела с глазами цвета красной камелии, как родного человека, по которому так долго скучала и истосковалась. Девушка со слабой улыбкой на губах видела, как близко к ней тёмное полотно, она даже, будь силы только, могла бы потрогать этот чёрных бархат. Закрыв глаза и последний раз выдохнув, Юи больше не ощутила прикосновение холодного ветра к её бледной коже, не услышала гром неба и не ощутила первых капель дождя...

---

Неужели это не конец?

Как бы парадоксально это не было, но мой первый фанфик не по моему горячо любимому фэндому.
И всё-таки выставляю его на ваш суд.
Кстати обращайте внимание на предупреждения. Там реально не для каждого.

Название: Неужели это не конец?
Автор:  Druella Black (Rosier) (в простонароде Ариста-тян)
Фэндом: Diabolik Lovers
Основные персонажи: Субару Сакамаки, Шу (Сю) Сакамаки, Рейджи (Рейдзи) Сакамаки, Райто (Лайто) Сакамаки, Канато Сакамаки, Аято Сакамаки, Юи Комори
Пэйринг или персонажи: Райто/Юи, Аято/Юи, Канато/Юи
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Мистика, Даркфик, Мифические существа
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Секс с использованием посторонних предметов.

Глава первая. Полётная.

Чёрное небо накрывает с головой. Кажется, что ещё совсем немного, и оно упадёт и раздавит всё вокруг. Кругом непроглядная тьма, которая пробирается внутрь тела и холодом окружает все внутренности. Юи стоит на балконе и смотрит в даль. Нет, она вовсе не наслаждается пейзажем и не ждёт кого-то, кто спасет её из адского поместья. Вовсе нет, ей просто больше ничего не хочется делать. Абсолютно. Внутри вместо всех чувств и желаний нет больше ничего, кроме чернеющей пустоты. Такой же, как это чёрное безмолвное небо.
Кажется, раньше небо не было таким похожим на сплошное однотонное полотно. Его прежде окрашивали миллиарды крохотных звёзд и яркая луна. Где они теперь? Почему даже они не хотят разделить эту ночь с ней? Может ли быть, что кто-то неведомый специально стёр их с неба, чтобы девушка не смогла больше насладиться их красотой и умиротвориться? Или, быть может, теперь она недостойна смотреть на них? Она опорочена, опозорена, изничтожена и посему грязна, и поэтому ей нет места рядом с ними?
Она стоит молча и неподвижно вот так уже длительное время. Зубы начинают постукивать от холодного ветра, внутри всё дрожит, будто она проглотила глыбу льда. Но девушку это вовсе не волнует. Что такое холод? Это ощущение сравнительно низкой температуры воздуха по отношению к более тёплому месту или времени. Что такое ветер? Он является потоком воздуха, который движется. Они ничто в сравнении с всепоглощающим одиночеством, разочарованием и пониманием того, что ты никому не нужна, что для всех только либо обуза, либо игрушка, либо бельмо на глазу.
Всем мешая, не получая любви, внимания, ласки и понимания, можно, наконец, сойти с ума. И Юи чувствует, что она на пределе, что ещё лишь капля, и она свихнется и перестанет быть собой. И всё же боль и холод внутри, словно кровоточащая рана, не дают успокоиться ни сердцу, ни телу.
Комори начинает уже не просто трясти изнутри, а основательно потряхивать всё тело. Что ей делать? Как избавиться от гнетущей безысходности? Как перестать быть таким никому ненужным ничтожеством? Это бесит! Но больше всего бесит то, что нет сил бороться с этим. Как же она устала от всего. Хочется умереть… Да! Ей непреодолимо хочется закончить эти муки. Даже в том случае, если после смерти она попадёт в ад. Что такое ад? Разве это не то место, где она находится сейчас?
Дрожь и холод заставляют выступить слёзы на глазах Юи. Не в силах больше всё это выносить, девушка опускается на колени, обхватывает себя руками, и рыдания прорываются наружу. Пожалуй, за всё время нахождения в доме Сакамаки она в первый раз позволила себе так самозабвенно разрыдаться.
Чёрное небо с насмешкой продолжает зиять пустой бездной над ней.
Это непросто плач. Вот она бьётся в конвульсиях, колотя саму себя по лицу, голове и телу. Вплетая свои тонкие пальцы в волосы, она с силой тянет их, словно желает вырвать. Казалось, вся эта боль ее вовсе не волнует. Да и разве издевательства и укусы братьев Сакамаки не были гораздо хуже всего того, что она могла сама сделать с собой? Она кричит, завывает и стонет, но ничего не могло избавить её от этой боли, от этой пустоты, которая образовалась после предательства отца, после свершения всей этой вакханалии, после насилия над душой и телом девушки.
Прорвавшиеся рыдания опустошили и без того пустую душу девушки, и она падает без сил на каменные плиты балкона и, распластавшись, прикрывает глаза. Но, даже закрыв их, она видела сплошное черное полотно неба, словно и не закрывала глаз. Или это лишь мираж? От громких рыданий разболелась голова, но холод, боль и пустота не отступили ни на шаг. Плиты промораживали спину даже через свитер, заставляя понять, что всё происходит на самом деле, и что это не сон и не чья-то глупая шутка. Или, может, всё-таки шутка? Может, где-то там, наверху сидит кукловод и дёргает за ниточки. Вот в его руках Юи с наслаждением играет с детьми на лугу возле церкви. Ей хорошо, и она смеется, радуясь шуткам своих друзей. Она так счастлива, что всё вокруг расцветает и озаряется ангельским светом. Но вот он для развлечения или от усталости и скуки кидает бедную овечку на растерзание волкам и, наслаждаясь происходящим, заходится от смеха.
«Я не хочу! — мысленно восклицает девушка, обращаясь к безмолвному кукловоду. — Я так это не оставлю! Тебе не предугадать мои действия! Я закончу это здесь и сейчас! Ты перестанешь так громко смеяться! Так радоваться тоже не будешь!»
Юи с трудом поднимается на ноги, ощущая тяжесть во всём теле. Она подходит к перилам и перегибается через них, пытаясь определить высоту.
«Внизу мощёная дорожка…»
Девушка со слабостью и усталостью еле взбирается на перила и садится, свесив ноги. Уже почти… Осталось только оттолкнуться, и с этой болью будет покончено.
«Интересно, что почувствуют братья?.. Скорее всего - ничего… Или только злость от того, что теперь придётся искать новую жертвенную невесту… и почему меня это волнует?!» — вздох боли вырывается из груди Комори, и она прикрывает глаза в надежде, что это поможет оторвать руки от камня и пуститься в полет навстречу смерти. — Ещё секунда… ещё мгновение…»
Девушка спрыгивает, и ветер ударяется в лицо ледяной волной.

Глава вторая. Страстная.

Дождь нещадно хлестал в окна особняка Сакамаки. Небо было тяжёлым, и казалось, что наполнено огромным количеством жидкости. Оно разбухало и готово было лопнуть в любую минуту. От трещащих по швам туч исходили почти убийственные раскаты грома. А прежде чем среди них шла трещина, небо и всё вокруг озарялись яркими ослепляющими молниями. Косые потоки воды с силой обрушивались на землю. Под их ударами приминалась не только трава, - деревья гнулись, и трещали ветки. Да ещё сильный, порывистый ветер хватался за всё это и рвал листья. Он словно был разгневан чем-то и хотел у всех всё отобрать. Ветер и в окна бился, стараясь распахнуть их, и ворваться внутрь, чтобы всё внутри опустошить. Он кусал черепицу крыши и сплёвывал её на землю. Далее чем на пару метров ничего не было видно. Дождь косой стеной впивался в землю.
За всем этим в окно наблюдала худенькая девушка с белой кожей. На улице был полдень, практически единственное время, когда она могла остаться наедине с собой и не быть подвергнутой нападкам братьев Сакамаки. В это время она могла спокойно пойти в сад и наслаждаться небесной синевой, пьянящим ароматами цветов, теплом и нежным светом солнца. Но сегодня зарядила гроза, и на улице, казалось, была практически ночь. В сердце томилась грусть и разочарование. Если уж такая погода, то и вампиры могут подняться раньше или же вообще даже прийти к ней сейчас. Комори шумно вздохнула, но от окна не отвернулась, продолжая смотреть на извергающуюся с небес воду.
- Что вздыхаешь, стервочка? - Раздалось у самого уха Юи. Та вздрогнула и резко обернулась. Райто смотрел на неё, ехидно ухмыляясь. Сердце зашлось грохоча у самого горла. Девушка на мгновение задохнулась. Этот вампир всегда подкарауливал её и подкрадывался так неожиданно, что всё нутро переворачивалось от страха. Она боялась его практически больше всех остальных братьев-вампиров.
- Ой, уже испугалась? - Засмеялся Райто и приблизился к Юи практически в плотную. - Да не бойся ты, не съем я тебя... наверное... ахаха
Сердце девушки на мгновение остановилось от страха перед тем, что мог сейчас сделать этот неугомонный вампир. И в то же мгновение она ощутила горячее дыхание у себя на шее. По спине пробежала волна мурашек.
- Ох, как не пристойно заводиться от такого пустяка. - Райто распахнул дверь балкона и впустил порывистый, ледяной ветер в купе с холодными, крупными каплями проливного дождя. Девушка поёжилась и чуть было не кинулась в тёплые объятия Райто, стоящего рядом.
- Пойди остынь, похотливая сучка. - Сказал тот и вытолкал Юи на балкон под дождь. В мгновение ока вся одежда промокла на сквозь. Упругие струи больно хлестали по лицу. С волос уже начали стекать струйки обрушевшегося с небес дождя.
- Райто-кун... - почти жалобно пролепетала Комори и хотела было зайти обратно в комнату, но молодой человек вовсе не был с этим согласен. Он снова толкнул её под дождь и, брезгливо отряхнувшись, расхохотался. Девушку начала охватывать холодная дрожь, зубы отстукивали дробь.
- Ну, что, маленькая стервочка, остыла? - спрашивает Сакамаки и выжидающе смотрит. Но девушка настолько замёрзла, что уже и говорить не может. Она лишь слабо кивает и направляется в комнату.
- Что, всё ещё сгораешь от желания? - Ухмыляется парень и вновь выталкивает девушку под ливень. - Как не хорошо, маленькая сучка, а если сюда зайдет мой братец? Ну, тот, что собственник? А?..
Юи уже не может больше сдерживать дрожь и стук зубов. Она обхватывает себя руками, пытаясь согреться, и подает жалобный, еле слышный голосок:
- Райто-кун, мне очень холодно. Могу я зайти в комнату и согреться?
- Ох, я совсем забыл, что ты всего лишь человеческая сучка, которая может подхватить глупую простуду... ахаха... Ну, что же заходи, раз так сильно замёрзла. - Райто отворачивается и со скучающим видом уходит прочь от балкона. Юи поспешно убегает с балкона и захлопывает балконную дверь. Руки её заледенели и запереть дверь получается с трудом. Ей очень хочется, наконец, остаться наедине с собой отправиться в горячую ванну, чтобы согреться. Но, похоже, молодой человек вовсе не собирается покидать её покоев.
- И что, тебе уже лучше? - С усмешкой спрашивает огненно-рыжий парень, сдвигая свою шляпу слегка на затылок. - Согрелось ли твоё похотливое тельце?
Райто не без удовольствия наблюдал за своей жертвой, у которой тряслись руки, обнимавшие худенькие плечи, и дрожали синие от холода губы. С волос срывались капли дождя и падали на шею, стекая под одежду. Парень прямо представил, как, продолжая катиться по коже, капелька воды достигает груди и подбегает к розовому соску. Вампир возбуждается всё сильнее, и возбуждение уже не скрыть, оно так и пылает в его зелёных, как изумруды, глазах. Видя это, Юи вздрагивает, и сердце её заходится в бешеном темпе. Парень слышит эти удары, словно они раздавались в нём самом. Он смеётся и уже совсем не может себя держать. Сакамаки бросается к девушке и одним махом срывает с неё мокрый свитер и лифчик. Юи вскрикивает от страха и пытается прикрыться, но Райто не даёт ей этого сделать. Он рвёт на ней одежду и отбрасывает в стороны. Ничто уже не может теперь его остановить - он теперь хищник, который настиг свою добычу.
- Я помогу тебе согреться!.. хе... я знаю, как это сделать! - Райто упивался восторгом, глядя на дрожащее обнажённое тело девушки. Та в стеснении и страхе пыталась прикрыться. Он схватился за её маленькие груди с утробным урчанием и с силой сжал их. Девушка закричала, и на её глазах выступили слёзы. - Что, уже жарко? - Спрашивает рыжий извращенец и впивается клыками в белоснежную шею. Горячая кровь льётся ему в рот, и он чувствует с какой скоростью бьётся сердце Юи, гонющее по телу этот сладкий нектар. - Да ты уже от возбуждения на ногах не стоишь, - хохочет вампир, когда ноги девушки подкашиваются, и она почти падает на пол. - Ну, погоди хоть немного.. аххаха...
Возбуждение Райто достигает предела, он резким движением одной рукой хватает руки Юи, а другой разворачивает девушку к себе спиной. Та содрогается от страха вперемешку с возбуждением. Да, такое отношение, как ни странно, заставило всё внутри возжелать продолжения. В голове всё помутилось. Холода она уже давно не чувствовала. Нет, всё горело пламенем ада, погружая девушку в мир разврата.
- Какая ты сочная. Потоп мне решила тут сделать? - Слышит словно в тумане Комори хриплый голос из-за своего плеча. Его рука касается внутренней стороны бёдер и пробирается к чувствительной промежности. Его горячие губы быстро и жарко целуют её спину, примешивая к поцелуям кровавые укусы. Всё тело дрожит от наслаждения, из уст вырываются пылкие стоны.
- Да ты просто похотливая шлюшка! - Восклицает Райто, и в тот же миг нечто твёрдое пронзает девушку - это вампир вошёл в неё. Юи вскрикнула, но скорее даже не от боли, а от иступляющей агонии наслаждения. Сакамаки лишь ухмыльнулся и стал с яростью вдалбливаться в тело девушки. Всё тело Юи стало как ватное, она не могла даже поднять руку, была абсолютно не в состоянии приказать мозгу что-то делать. Всё было самопроизвольно. Юи извивалась как змея, она и не думала, что может так выгибаться. Голова металась, зубы кусали губы в кровь, девушка абсолютно ничего не контролировала и не понимала. Блондинка хотела чтобы это никогда не заканчивалось, но к ней неумолимо подступала волна нестерпимого наслаждения. Но Райто вдруг остановился.
- Ты ведь хочешь, чтобы я продолжил, грязная шлюшка? - Хрипло проговорил он и с громким звуком шлёпнул Юи по ягодице. Девушка охнула и застонала. - Ну же, продолжить или остановиться? Чего ты хочешь?
- Я хочу... что бы Райто-кун продолжил... мммах... я хочу этого... - заплетающимся языком проговорила Комори.
Тот громко рассмеялся и с силой ввёл член глубоко внутрь девушки. Толчки его стали ещё более яростными. Он уже отпустил руки Юи и вцепился в её бёдра. Силы в пальцах было столько, что синяки появились практически мгновенно. Но то была приятная ныне боль, почти истома. По телу начали проходить судороги, внутри что-то сжалось и готово было лопнуть. В тот же миг Райто с рыком излился внутрь и вышел. Где-то отдаленно, как во сне, девушка почувствовала на губах его поцелуй, и он прошептал ей на ухо:
- Ты такая развратная, маленькая сучка. - Он отстранил её от себя и резко швырнул на пол. С его уст сорвался дикий смех, и он вышел из комнаты.

Глава третья. Убийственная.

- Ты такая развратная, маленькая сучка. - Он отстранил её от себя и резко швырнул на пол. С его уст сорвался дикий смех, и он вышел из комнаты. Закрыв дверь, Райто с кем-то столкнулся. Подняв глаза, он увидел разъярённого братца. Тот был вне себя от ярости и со всего размаха зарядил в лицо Райто.
- Кхе…кхе..кхе.. – Рассмеялся Райто и сплюнул кровью. – Так ты всё видел? – И снова получил за свое ехидство, на этот раз круто в живот. – А она горяча… кхе…кхе… жаль, что не твоя… - А за это его милая мордашка познакомилась с подошвой ботинка Аято. Почему он не отвечал и не защищался? Кто знает. Возможно, он всё-таки ощущал вину за собой. Ведь он прекрасно знал, что братец не просто из угоды себе увивается за Юи, он втюрился в эту маленькую сучку. От удара ногой Райто сполз на пол, но всё внутреннее ехидство продолжало рваться наружу.
- Спасибо… кхе… кхе… что не помешал в самый ответственный момент… - Райто снова сплюнул кровь и на этот раз получил серию сильнейших ударов кулаком и пару десятков пинков. (Субару отдыхает) В тот момент, когда удары попадают по лицу и телу, парень продолжает смеяться, чем совсем выводит из себя брата. На что Аято поднял брата над собой и, швырнув в конец коридора, зашёл в комнату.
Юи лежала на кровати и шумно дышала. Как такое могло случиться? Да, ведь странно другое. Она хотела этого и даже получила удовольствие. Это ужасно! Девушка хватается за голову и перекатывается на бок. Что теперь ей сказать Аято? А ведь он так заботился о ней. Был так нежен и терпелив. Что же она наделала? Да ещё таким образом. Это просто непростительно. Он, наверняка, не сможет простить её и покинет. Но неужели это настолько важно? В груди девушки сильно и болезненно сжалось сердце. Это предательство! Она предала Аято! А ведь в сердце был только он. Она чувствовала к нему сильную любовь. Теперь она не сможет даже в глаза ему посмотреть. Она теперь такая грязная и порочная. Что же теперь делать? Как всё исправить? Комори тянет на себя покрывало и, заворачиваясь в него, поворачивается на бок.
В тот же момент девушка чувствует, как рядом прогибается кровать. Неужели Райто вернулся? Неужели хочет продолжить свои извращения над ней? От страха всё тело содрогнулось. Но в тот же момент внизу живота встрепенулись и запорхали бабочки. Это ещё что такое?
- Тебе больно? - Это был не Райто. Это был тот, чьего прихода Юи боялась больше всего в этот момент.
- Аято!.. - вскрикивает девушка, и по её щекам начинают струиться слёзы. Что ей делать? Что сказать ему? Как объяснить, почему она в таком виде?
- Тебе больно?! - кричит Аято и разворачивает Юи к себе. -Скажи мне... ответь...
- Я... Аято... - Комори видит плещущийся огонь в глазах вампира и чувствует всю злость и страдание, что сейчас рвутся из парня наружу. Но голос дрожит, и дыхание перехватывается.
- Что он сделал?! - кричит Аято и сдёргивает покрывало с тела девушки. Аромат крови, смешанной со спермой, ударяют ему в нос. Он рычит и хватает возлюбленную за руки. - Он надругался?!.. Говори!
Но Юи только и может, что рыдать. Ей было стыдно, и она пыталась прикрыться, но парень не позволял ей этого сделать. Он смотрел, нет, он пожирал глазами обнажённое тело девушки. И это было так чувствительно, что казалось, он просто срывает кожу с него. Затем он поднял глаза к её лицу, но та отводила глаза.
- Посмотри на меня! - Прорычал Сакамаки и, больно схватив холодными пальцами за подбородок, заставил взглянуть в его полные ярости глаза. Казалось, они сверкали зелёным огнём и не сулили девушке ничего хорошего. - Тебе больно?!
- Д-да... Аято... - еле выдавила из себя Юи. За что получила сильный удар по щеке. Что? Почему? - А-аято...
Но теперь сильная пощёчина последовала по другой щеке.
- Не смей смотреть на меня таким виноватым взглядом! - заорал он и, вскочив с кровати, поднял и девушку.
- Где он тебя касался? - Аято крепко вцепился в запястья девушки и потряхивал её при каждом слове так, что голова моталась из стороны в сторону, будто Юи была тряпичной куклой. - Где?! - Но блондинка только рыдала и ничего не говорила. - Он сделал тебе больно? Как?.. Отвечай!
- Аято... мне больно...
На что парень с размаху залепил ей очередную пощёчину. Взгляд его был настолько безумным в тот момент, что девушка содрогнулась от понимания того, что сейчас ей не поздоровится. Нужно было что-то делать. Не просто реветь и терпеть побои. Но ведь она в какой-то мере заслужила их. Она подарила свою невинность другому, а ведь любила она его, Аято.
- Я-я-я... я не хотела этого.. мне было больно...
- Ты врёшь! - заорал Аято и с силой ударил её по лицу. - Лгунья! - Удары посыпались чередой. И это были уже не хлёсткие пощёчины. Девушка застонала от боли и осела на пол. - Ты хотела!.. Я знаю!.. Шлюха!.. - Парень схватил её за волосы и заглянул в пылающее мокрое от слёз и крови лицо девушки. В глазах её застыл такой ужас, что ещё больше раззадорило вампира. - Я всё исправлю... - Рычал он. - Сейчас не будет ни единого места, до которого он дотрагивался. Он целовал тебя ведь, да?
Ответом на его слова были приглушённый стон и струящиеся слёзы боли. Вампир злобно рыкнул и впился поцелуем в губы Юи. Поцелуй был страстным, требовательным и очень грубым. Не прошло и мгновения, как поцелуй его перешёл в пожёвывание губ девушки. Он их кусал своими клыками и, раздирая, слизывал кровь. Юи застонала от боли и попыталась вырваться. Но не тут то было, Аято крепко держал её. Теперь его губы перешли на шею Комори - они покрывали её жаркими поцелуями, которые вскоре менялись рвущими укусами. Кровь струилась теперь по подбородку и плечам девушки. Временами Аято останавливался и слизывал кровь, но потом с рыком, вновь принимался за укусы.
- Аято... - Выдохнула Юи со стоном боли, что разозлило вампира ещё больше.
- Как ты смеешь говорить со мной своим развратным ртом! - орёт он и швыряет девушку об стену. - Я ненавижу таких, как ты! Мерзкая сука! - Аято подходит к девушке, пытающейся встать, и, больно схватив её за плечи, поднимает сам. - Сейчас нужно омыть твоё тело кровью... чтобы смыть позор... чтобы смыть запах этого ублюдка... - Теперь он уже не целует Юи, он просто с остервенением срывает кожу с плеч и спины девушки. Та кричит от нестерпимой боли и метается в крепких руках парня. - Молчи, шлюха! - Рычит Сакамаки и бьёт Юи по лицу. На мгновение та теряет сознание и повисает в руках Аято. Тот смотрит на девушку, и сердце его сжимается от боли. Но в тот же момент его ярость вновь приливает к голове, и он швыряет тело Юи на кровать. Та приходит в себя и в попытке спрятаться прижимает колени к себе.
- Так не пойдет!.. Ещё не всё твоё тело очистилось!
- Мне больно... - едва сдерживая стоны, лепечет девушка разодранными и кровоточащими губами. - Если ты ненавидишь... меня... лучше убей... но... я правда не хотела того, что случилось... я люблю тебя...
Раздаётся оглушительный рык, Аято подлетает к кровати.
- Ты врёшь! Блудливая сука! - Он бьёт девушку по лицу, раз за разом усиливая свои удары, и уже не может остановиться. - Я всё слышал! Я видел!.. Как он тебя касался!.. Как ты просила его трахать тебя ещё и ещё! Мразь! Я ненавижу тебя!
Аято сам стонет от боли и отчаяния, но продолжает бить Юи. Та кричит и рыдает от боли и унижения. Но в голове парня всё помешалось. Он видит теперь не только её перед собой. Он видит так же и Корделию. Видит её смех и издевательства. Он ненавидит их обоих, и поэтому продолжает рвать кожу девушки на всём её теле. Проходит немного времени, а девушка теперь походит на кровоточащее месиво. Кровь её расплывается огромным пятном под ней, на кровати. Ей так больно, что она уже сорвала свой голос от криков и теперь лишь безмолвно раскрывает свой рот. И почему она никак не умрёт? Почему она всё ещё в сознании? Неужели это и правда её наказание?

Глава четвертая. Страдания.

Ей так больно, что она уже сорвала свой голос от криков и теперь лишь безмолвно раскрывает свой рот. И почему она никак не умрет? Почему она все еще в сознании? Неужели, это и правда ее наказание? Все тело горит, словно его облили жидким металлом и оставили застывать прямо на теле. Юи металась под клыками Аято, все ее нутро взывало к скорейшей смерти, терпеть боль было уже не возможно. Слезы, струящиеся по лицу, попадая на раны, нещадно щипали. Но Аято не останавливался, он совсем озверел, теперь в нем не было больше ничего человеческого, он был зверем. Голодным и разъяренным зверем. Юи проклинала себя за то, что позволила случиться прелюбодиянию, проклинала Райто за то, что совратил ее, проклинала отца за то что послал ее в дом к Сакамаки. И в то же время она молила Бога, чтобы он дал ей благословение на скорейшую смерть, на то, чтобы избавиться, наконец от этой боли, от которой мутнело в голове, перед глазами скакали черные волны, тело содрогалось изнутри судорогами. Когда же это закончится? Когда у нее в теле не останется ни капли крови? Или когда, обезумев от боли, она потеряет все остатки сознания и отправится в путешествие по закоулкам Ада? Какого Ада? Разве она сейчас не в Аду?
- Если ты не достанешься мне, - рычал Аято не своим голосом, - то ты не достанешься никому! Никто больше не попробует твоей сладкой крови! Никто не насладится твоим телом! - Он рвал с треском кожу бедер, не желая останавливаться. В эти действия он вкладывал всю свою боль, все свою ярость. Он не понимал, кажется, что это за чувство, бьющееся в нем, не понимал, почему так больно, и почему так хочется рыдать от своих же поступков. И вдруг что-то сильное подхватило Аято и отбросило в дальний конец комнаты. Парень ударился головой и слегка осел на пол.
- Что тут происходит? - орал на Аято Рейджи, подлетая к нему. - Ты провонял весь дом кровью!
- Ты, ублюдок... - Аято получил сильнейший удар в живот от Райто. - Ты что сделал? Ты живого места не оставил!
Аято огляделся и увидел всех своих братьев, собравшихся в комнате Комори. А по этой самой комнате витал одурманивающий и очень резкий запах крови девушки. Парень встряхнул головой и, обхватив ее руками, зарычал. Пробегая глазами по комнате, он остановился на мгновение на кровати. На той самой кровати, на которой лежала Юи, истекающая кровью и бьющаяся в конвульсиях. Потому он и схватился за голову, осознавая, что он натворил.
- Я не мог остановиться... - почти рыдая, проговорил Аято, на поднимая головы. - Не думал, что скажу это, но, спасибо, что остановили.
- Да за что спасибо? - Заорал Субару и проломил стену рядом с головой Аято, - она сейчас подохнет тут!
- Да, Рейджи, надо что-то делать, - на удивление спокойно произнес Шу. - Она уже бьется в предсмертных судорогах.
И правда, по всему телу девушки пробегали страшные судороги. Вся она дергалась и подскакивала на кровати. Кровь продолжала тогда еще сильнее сочиться из ее многочисленных ран. Глаза закатывались, оставляя лишь свои белки. Казалось, еще чуть-чуть и наступит конец.
- Если ничего не делать, то у меня появится прекрасная невеста, - тихо пробормотал Канато, улыбаясь одной из своих страшных улыбок. - Ведь это здорово, правда, Тедди?
- О чем ты говоришь? Что за бред! Рейджи! - орал Райто, треся брата за грудки. - Аято, если стервочка умрет, ты отправишься за ней! Клянусь, я тебя прикончу! Как мог ты такое сотворить!
- Успокойся, Райто, - спокойно сказал Рейджи, высвобождаясь из рук парня в шляпке. - Я сейчас принесу то, что ей поможет.
Но он не успел никуда уйти, неожиданно Юи перестала биться, и ее тело безжизненно упало на окровавленные простыни. Глаза замерли, в испуге и ужасе глядя в потолок. Она лежала, не подавая признаков жизни. Братья, не ожидавшие подобного, замерли и, не шевелясь, смотрели только на тело девушки. Неужели это конец?
Секундой позже по всему особняку раздался ужасающий крик боли, граничащий с ревом льва. Это был Аято, осознавший, что больше не сможет прижимать к себе трепещущее тело хрупкой девушки. Он рвал на себе волосы, кусал себя за руки и бил кулаками о стену. Внутри боль расплывалась щиплющим и разъедающим ядом, оставляя за собой пустоту. Страдания его застилали ему глаза. Или это были вовсе не страдания, а слезы? Он не знал, что это было, он понимал сейчас только одно, что он теперь опять одинок, что нет теперь рядом того человека, который был дорог. Теперь никто не успокоит холодное сердце, никто не забьется в его руках, никто не прижмется со страхом к груди, никто не ответит робко и нерешительно на поцелуй. Что же он наделал? Разве он хотел убить ее? Нет, он хотел лишь наказать, но не смог вовремя остановиться. Ну, почему Братья пришли так поздно? Ведь Юи кричала очень давно, можно было понять и прийти... Нет, он не может никого обвинять в случившемся, только себя самого. Теперь он готов был умереть. Он никогда так не хотел умереть, как сейчас.
- Убей меня, Райто! - заорал он, стирая слезы и кровь со своего лица.
- Ну уж нет... - ядовито прошипел близнец Аято. - Ты будешь жить с этим вечно... и я ни за что не дам тебе забыть это...

Глава пятая. За гранью.

- Убей меня, Райто! - заорал он, стирая слезы и кровь со своего лица.
- Ну уж нет... - ядовито прошипел близнец Аято. - Ты будешь жить с этим вечно... и я ни за что не дам тебе забыть это...
Райто вылетел из комнаты Юи, громко хлопнув дверью. Но никто на это не обратил внимания, все были поглощены своими мыслями. Каждый из братьев Сакамаки, казалось, был поражен и не мог даже поверить в случившееся. Наконец, первым подал голос Канато, подходя ближе к кровати, на которой лежала, широко распахнув глаза, Юи Комори.
- А она все еще прекрасна... - Канато присел на краешек кровати. - Правда, Тедди? И пахнет прекрасно... - Он втянул носом воздух с шумом и облизнулся. - Нельзя такой красоте пропадать... я заберу ее себе... обескровлю... если кровь еще осталась в этих жилах... - Парень провел пальцем вдоль руки по венке и облизал палец. - Сладко, Тедди. Словно пирожное с кремом... - Я заберу тебя, Юи, в свою коллекцию. Белое платье будет отлично на тебе смотреться...
С этими словами Канато подхватил тело девушки и закинул себе на плечо. Никто из братьев не проронил ни слова. Аято, казалось, так и ушел в свои невеселые мысли, что теперь не замечал вообще ничего вокруг, предаваясь своим мучительным угрызениям совести. Рейджи о чем-то раздумывал, глядя в сторону. Он был как никогда серьезен и суров, явно обдумывая то, как придется все здесь отчищать. Субару молча следил за Канато, сложив руки на груди, не выражая ни единой эмоции на лице. Но, как только Канато скрылся за дверью, он взорвался и с силой перевернул стол, который полетел через всю комнату и ударился о стену, треснув.
- Чертов Аято! Какого хрена ты замучил девчонку? Она же не животное! Ублюдок! - Субару с силой пнул брата в живот, проходя мимо, и скрылся за дверью. Аято никак ему не ответил, лишь горячо выдохнул, словно выплюнул, воздух и согнулся пополам. Да, он понимал, что заслужил все это, и ни чуть не жалел. Наоборот ему хотелось отправиться следом за Юи, но также хотелось что-то сделать, чтобы вернуть ее к жизни. Но он не знал, что бы это могло быть.
- Рейджи... - с придыханием, наконец, заговорил он. - Ведь что-то можно сделать? Вернуть ее? Можно ведь?
Рейджи с сомнением посмотрел на брата и покачал головой. Потом прошелся по комнате и, подойдя к кровати, заговорил:
- Не думаю, что это так уж и необходимо, возвращать ее, - он помолчал, поправляя очки, и кинул серьезный взгляд на Аято. - Только одни проблемы...
- Так, значит, возможно?! - воскликнул рыжий Сакамаки и подскочил к Рейджи.
- Что за бред. Конечно, нет... - Рейджи встал и вышел из комнаты, оставляя Аято со своими мыслями.

Темнота. Звенящая тишина. Не слышно ни единого звука. Кажется, все вокруг пропало из мира. Юи лежит и не чувствует ничего. Неужели конец! Наконец-то боль ушла, заставляя тело расслабиться. Тело? Ах, нет, Юи вовсе не чувствовала своего тела. Она умерла? Да, вероятно, это и есть смерть - избавление от боли и страха. Теперь можно вздохнуть с облегчением? Вздохнуть? Нет, Юи не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кажется, будто при попытке это сделать у нее стоит заглушка, препятствующая поступлению воздуха. Но так ли теперь важно дышать? Вероятно, нет. Юи отбрасывает эти навязчивые мысли и пытается осмотреться. Где она? Она поворачивает голову (поворачивает ли?) и ничего не видит. Надо пошевелиться и посмотреть на свои руки, они верно в крови, ведь Аято разорвал их в клочья. Ах, но как пошевелиться? Где же ее руки? Их нет? Девушка пытается совладать со своими конечностями, но на нее будто наваливается какая-то тяжесть, и сил это сделать вовсе не остается. Что же делать?
Вдруг вдалеке мелькает что-то яркое и гаснет вновь. Свет? Там выход из тьмы? Там облегчение и покой? Неужели Юи пускают в рай? Девушка, повинуясь порыву, бежит вперед, к свету. Но бежит ли она? Кажется, да, но ног она не чувствует, а маленький клочок света не приближается вовсе. Комори хочется закричать, остановить этот свет, чтобы он подождал ее, чтобы забрал с собой из этой непроглядной тьмы. Но голоса нет. Вообще ничего нет. Она бесплотный дух? Или что она? Свет удаляется, уже практически крупинкой сияя во тьме.
"Вернись! - хочется закричать Юи. - Подожди! Я тут! Забери меня с собой! Мама! Не оставляй меня здесь! Я же умру тут!.. Умру?"
Как только Девушка подумала об этом, так сразу же на нее накатила волна нестерпимой боли, разрывая ее тело на куски, словно стая бродячих псов. Что опять? Юи почувствовала, как горящее тело прижимается спиной к чему-то холодному, и ей захотелось еще сильнее погрузиться в этот холод, чтобы боль отступила, чтобы пришло облегчение. Сердце в груди громко ухало, отдаваясь болью во всем теле и заставляя подрагивать. Неожиданно все тело окатило чем-то холодным, но облегчения не последовало. Наоборот, все тело вспыхнуло огнем, разъедая каждую частичку тела. Юи не выдержала и закричала, закричала из последних сил своими сорванными связками и задергала ногами и руками.
- Ты что же, не сдохла? - услышала Комори совсем рядом с собой визгливый голос и попыталась открыть глаза. Но те ничего не видели от боли, показывая ей лишь пылающие пятна вперемешку с черными разводами.

Глава шестая. Возрождение.

- Ты что же не, сдохла? - услышала Комори совсем рядом с собой визгливый голос и попыталась открыть глаза. Но те ничего не видели от боли, показывая ей лишь пылающие пятна вперемешку с черными разводами. - А я хотел выпотрошить уже тебя... Может, ты притворишься мертвой, и я сделаю из тебя по-настоящему красивую невесту? Правда придется платье полностью закрытое одеть на тебя. Этот глупый Аято всю кожу тебе попортил...
Юи попыталась протестовать, но это слабо получалось. Не понятно почему, но она осталась жива и теперь не хотела умирать. Она поняла, что жить все-таки хочется. Пусть и больно, но все же она еще так молода. Вероятно, можно что-то сделать со сложившейся ситуацией, как-то сбежать из этого ада. Теперь с ней не Аято, который был через чур вспыльчивый, и, возможно, можно решить такую ситуацию иначе.
Девушка попыталась вновь открыть глаза и что-нибудь сказать, но тело ее не слушалось, отдавая немыслимой разъедающей болью.
- Не противься, - капризно проговорил Канато и загремел возле Юи чем-то железным. Девушка содрогнулась, вспоминая какие инструменты она видела в мастерской сумасшедшего Сакамаки, дружившего лишь со своим плюшевым мишкой. - Право, Тедди, она доставляет слишком много хлопот... А я ведь хотел ее искупать и стереть эту ужасную красную краску с ее тела... - Канато на мгновение затих, а потом неожиданно разразился оглушающим визгом, явно находясь в бешенстве. - Ты все испортила, Юи! Ты испортила такую красоту! Почему ты не сдохла?! Так трудно было расстаться с этой никчемной жизнью?
Девушка почувствовала, как ее тело схватили холодные пальцы вампира и затрясли с такой силой, что голова заболталась, ударяя подбородком по груди. Но сил воспротивиться у Комори не было.
- Ты мне надоела. Когда соизволишь сдохнуть, позови, - вдруг, успокоившись, сказал Канато и кинул Юи на холодный пол. Девушка хотела застонать, но голосовые связки отказывались работать. Сколько она так пролежала, Юи не знала, но от холода ее начало трясти, и зубы отстукивали чечетку, заставляя понимать, что она еще жива, хоть ее тело и занемело, и почти потеряло свою чувствительность. Боль отступила. Почти. Если не шевелиться и почти не дышать. Теперь нестерпимо хотелось пить и было до жути холодно.
- Эй! Ты там как, не умерла еще? Нет? - голос Канато раздался возле самого уха Юи, и она вздрогнула от испуга и неожиданности. - Что же мне с ней делать, Тедди? Она такая цепкая... Ну, почему ты так не хочешь мне помочь? Я тебя очень красиво причешу, накрашу. Ты будешь красивее, чем сейчас. - Вампир сокрушенно вздохнул. - Сейчас ты противна... и кровь твоя всюду... пахнет сладко... хочется испить этого нектара...
Юи, дыша с трудом, все же попыталась вновь пошевелиться и открыть глаза. На ее попытки Канато вздохнул и отстранился.
- Меня вдруг посетила отличная мысль... Тедди, я гениален!.. нам не зачем рядить Юи в чопорное закрытое платье. Мы позволим телу невесты исцелиться, а потом выпьем ее до дна. Да, точно.
После этих слов Канато прокусил свое запястье, из которого тут же хлынула яркая кровь, и поднес к губам девушки. Он разжал ее рот и стал вливать туда струйками алую жидкость. Комори почувствовала во рту привкус железа и засопротивлялась. Кровь! А она уж обрадовалась, что перестала ее ощущать. Девушка не сразу поняла, что на этот раз это была вовсе не ее кровь, и быстро ее сглотнула. Горло тут же обожгло словно огнем, она закашлялась. Практически сразу за пожаром в горле последовали электро-разряды, пробегающие по всему телу. Юи почувствовала, даже почти услышала, что кожа будто бы стала молнией застегиваться в местах крупных ран. Чувство было крайне неприятное, но все же уже не сумасшедшая боль, от которой темнело в глазах и хотелось выть. Комори недоумевала, что же с ней происходит. Неожиданно боль и жжение в горле отступили, и девушка услышала свой протяжный стон. Она понимала, что ее связки вновь могут производить звуки, и это несколько пугало.
Поборов наконец страх, Юи попыталась открыть глаза и увидеть наконец, где она находилась. Перед глазами все еще плавали круги, но это уже были не те яркие и кровавые пятна боли, а легкая рябь от осознания того, что, открыв глаза, в них ударил довольно-таки яркий свет. Поморгав немного, девушка смогла разглядеть недалеко от себя силуэт вампира, сидевшего на полу. Он не смотрел на нее, прижимая к груди плюшевого мишку и вытянув вперед ноги в коротких штанишках.
- Что... - девушка облизнула пересохшие губы, не чувствуя больше на них крови. - Что происходит?
Канато зашевелился, и девушка непроизвольно повернула голову в его сторону. Теперь он смотрел на нее, но взгляд его не выражал абсолютно ничего. Поглазев так на Юи пару минут, вампир, так и не дав ответа, уткнулся носом в плюшевого Тедди. Но он продолжал молчать.
- Канато, что я здесь делаю? Что происходит?.. я... я не чувствую больше боли... - Девушка сглотнула комок, собравшийся в горле, и попыталась сесть. Это ей удалось практически без усилий и каких-либо болезненных ощущений. - Аято... Аято же разорвал всю мою кожу... - Юи подняла свои руки к глазам и совершенно отчетливо увидела, что глубоких ран от укусов на них нет. Остались лишь небольшие затягивающиеся царапины. Эти же самые руки взметнулись к шее и тоже ничего не нащупали, кроме зарубцовывающихся ран. - Канато! Что происходит? Я думала, я умерла. А тут... а тут... что все это значит?
- Ты такая надоедливая, - проговорил Канато так тихо, что Комори едва расслышала его. - Мы с Тедди решили сделать идеальную невесту. Правда, Тедди? У нас есть отличное платье... очень сексуальное... и открытое. Мы залечили твои раны. - Вампир теперь уже поднялся на ноги и расхаживал с игрушкой в руках возле Юи.
- Этот идиот, Аято, попортил такую нежную гладкую кожу! - вдруг заорал парень и гневно воззрился на девушку. Та вздрогнула и с испугом уставилась на него. - Что мне оставалось делать?! - Канато негодовал недолго, вскоре приняв вновь невозмутимый вид. - Я дал тебе моей крови.
- Крови? - опешила Юи и в страхе вжалась в холодные плиты пола. Что же теперь с ней будет? Чего ей теперь ждать? Станет ли она теперь вампиром? Придется ли теперь ей самой пить крови и совершать прочие безумства, что творили братья Сакамаки. - То есть я теперь... я теперь такая же, как вы? - В ужасе выдохнула Комори, ощущая как все тело начинает бить дрожь.
- Конечно, нет! - Канато устало на нее воззрился, и от его взгляда девушке стало еще больше не по себе. - Для этого нужен обряд. А так ты просто залечила свои раны...

Глава седьмая. Сладкая.

- То есть я теперь... я теперь такая же как вы? - в ужасе выдохнула Комори, ощущая как все тело начинает бить дрожь.
- Конечно, нет! - Канато устало на нее воззрился, и от его взгляда девушке стало еще больше не по себе. - Для этого нужен обряд. А так ты просто залечила свои раны...
Юи вздохнула с облегчением. Но с другой стороны теперь она снова жива, здорова и Аято снова может начать свои изощренные пытки над ней. Девушка содрогнулась и подтянула колени к подбородку. Только сейчас она с ужасом поняла, что одежды на ней нет и она совершенно обнаженная разлеглась перед Канато. Краска стыда залила лицо и шею девушки, заставив потупить взгляд и опустить его в пол.
- Канато, мне нужна одежда... - пролепетала Юи, стараясь не стучать зубами от холода.
- Ты замерзла? - отстранено спросил вампир не глядя на нее. От этой фразы в голове блондинки вспыхнули недавние приключения с Райто и отвечать совершенно не захотелось. Что если подобное может повториться? Но ведь Канато другой. Или же нет? Девушка взметнула на него испуганный взгляд.
Неожиданно вампир поднялся на ноги и ушел. Его не было достаточно долго, Юи уже было подумала, что он специально здесь ее бросил замерзать. В конце концов кожа практически выровнялась, подумаешь несколько шрамов, их ведь и замазать можно. Но тот все же вернулся. Поняла это девушка по тому, что на ее голову плюхнулись какие-то тряпки, на деле оказавшиеся ее же собственными брюками и туникой. Не медля ни секунды Комори дрожащими, и почти задеревеневшими от холода руками начала одеваться. Девушка повернулась было поблагодарить за это вампира, но того уж и след простыл. Юи в нерешительности замерла, не зная что ей делать в данный момент.
Помедлив некоторое время девушка двинулась в сторону приоткрытой двери. Ее путь лежал по проходу между чучелами предыдущих невест. От осознания того, что всего несколько дней, а может быть даже часов, и она станет такой же как они. Безмолвной куклой в угоду взорам извращенного вампира. Мороз пробежался по коже и слезы защипали в носу. Как ей избавится от подобной участи? Как не стать невестой в музее Канато? Девушка не знала и даже не могла предположить ничего. Все ее мысли обрывались, так и не дойдя до сознания. Видимо все таки почти смерть привнесла свои коррективы в работу мозга блондинки.
- Канато-кун, - позвала Юи, заглядывая в комнату. Сакамаки сидел в кресле перед накрытым столом. И тут, к своему стыду, у девушки очень громко заурчало в животе.
- Ну, иди уже сюда, - растягивая слова, но так и не повернувшись в ее сторону, сказал Канато. - Если поешь регенерация пойдет быстрее. С твоей нежной кожи исчезнут все шрамы и мы в полной мере с Тедди сможем насладиться твоим прекрасным телом.
- Э-э-э... - Юи шокировано замерла, так и не дойдя до стола.
- Как многословно, - проговорил вампир и запустил свои бледные пальцы в кремовую начинку пирожного, лежащего перед ним на блюдце. - Как же ты меня раздражаешь... - Он облизал каждый палец, посасывая и играя с ними языком. - Иди ешь или передумаю и будешь подыхать долгой и мучительной смертью от голода.
Юи вздрогнула , быстро преодолев оставшиеся метры до стола, присела на краешек кресла напротив Канато. Тот натянуто улыбнулся и подвинул в ее сторону блюдце с пирожным, в котором только что были его пальцы. Девушка перевела на него взгляд полный ужаса, но в ответ получила лишь холодный и слегка раздраженный. В страхе, что Канато может что-нибудь сделать, Комори потянулась за пирожным. Вампир выжидающе ее рассматривал. Юи отломила небольшой кусочек и спешно положила его себе в рот. Ей вовсе не хотелось выводить из себя этого импульсивного и порой неуравновешенного вампира, который в мгновение ока мог оказаться бьющимся в истерике, а потом, с детской наивностью поражающимся своим деяниям.
- Ну, как? - пытливо спросил он. Девушка молчала, стараясь побыстрее прожевать суховатое тесто с приторно-сладким масляным кремом. Не дожидаясь ответа Канато продолжил. - Тедди, эта девчонка такая плохая. - Его голос прозвучал с нотками обиды. - Мы старались, правда? Накрыли на стол... украсили его цветами... а эта девчонка сидит с таким лицом, будто ее отходами кормят. Тебе обидно, Тедди?
Юи в ужасе проглотила большой кусок пирожного и схватилась за эклер, при этом облизнувшись.
- Все вкусно, правда, - воскликнула она, откусывая кусок эклера и затравленно глядя на вампира напротив. Тот лишь устало вздохнул и встал с кресла. Девушка напряглась, продолжая тем не менее жевать.
- Тебе вкусно? Правда вкусно? - Канато медленно подходил к Юи, походу беря в руки большое пирожное с кремовыми розочками. - Сладко? Скажи, тебе сладко?
- Д-да. Пирожные сладкие и вкусные, - спешно забормотала Комори, отирая крем с губ.
- Можно и мне попробовать? - Спрашивает Канато слегка наклоняя в бок голову и закусываю губу. У Юи расширяются глаза от непонимания и она вся напрягается, чувствуя, как по спине пробегает волна мурашек.
Вампир присаживается на подлокотник кресла, на котором сидела Комори и протягивает пирожное в руке. Девушка смотрела то на него, то на пирожное и в растерянности молчала, не зная что сказать. Сакамаки смазнул немного крема и поднес его к ее губам. Не дождавшись, когда она откроет рот, он приложил палец к губам. Крем испачкал не только губы, а скатившись по подбородку упал на грудь.
- Как же не аккуратно, - пропел Канато и, наклонившись, облизал губы, слегка прикусив нижнюю губу.
Что происходит? Что он делает? Соблазняет? - в голове Юи метались мысли, оставляя после себя неприятный осадок. - Секс с Канато? Нет! Я не хочу! Что же делать? Отказать? Тогда он разорвет меня похлеще, чем Аято. Просто раздерет на куски.
Страх, отразившийся в ее глазах по всей видимости позабавил вампира и он разразился диким, почти истеричным, хохотом. Девушка же в страхе вжалась в спинку кресла, стараясь раствориться в нем никак не меньше. В его глазах было безумие, которое плохо поддавалось контролю. Да, чего уж говорить, вообще пугало и заставляло трястись мелкой дрожью.
- Знаешь, сладкое помогает справиться со многими проблемами, - вдруг посерьезнев, и глядя куда-то в сторону, сказал Канато, словно находясь в прострации. - Вот ты сейчас такой стресс испытала... тебя изнасиловали... или, может, нет, а Тедди? - Сакамаки потянулся за медведем и крепко обнял его, прижимая острый подбородок к его голове. - А съешь пироженку сразу забудешь, как было больно... или не было, а Тедди? - Канато в отстраненной задумчивости зачерпнул пальцем очередную порцию крема и отправил ее себе в рот, пососав при этом палец. - Потом тебя чуть не убили... ох, лучше бы убили, правда, Тедди?
Юи стали раздражать эти постоянные беседы Канато со своим плюшевым медведем. И, даже не смотря на страх быть покусанной, Комори готова была уже высказаться по этому поводу, как вампир резко приблизился к ней и наклонился к шее.
- Но ни одно пирожное не сравнится по сладости с твоей кровью. Она так пульсирует в тебе... - Канато посадил медвежонка на столик, а сам вцепился холодными бледными пальцами в подлокотники кресла девушки, так, что та оказалась в капкане его почти что объятий. - Она манит испить ее. - Вампир втягивает воздух носом и уже практически касается губами кожи на ее шее.
Комори смотрит на него широко раскрытыми глазами цвета спелого граната. Сердце в страхе заходится бешеным ритмом, заставляя учащенно задышать. От дыхания Канато мурашки ровным строем проходятся по спине. Вдруг вся якобы нежность вампира слетает и он жестко хватает Юи за горло и смотрит бешеными глазами.
- Что ты делаешь?! Почему ты источаешь эту сумасшедшую сладость?! - он трясет девушку, почти душа. Та, снова, как тряпичная кукла болтается, с ужасом понимая, что жить все же страшнее, чем умереть. И тут уж никакие пирожные не спасут.

Глава восьмая. Затравленная.

- Что ты де­ла­ешь?! По­чему ты ис­то­ча­ешь эту су­мас­шедшую сла­дость?! - он тря­сет де­вуш­ку, поч­ти ду­ша. Та, сно­ва, как тря­пич­ная кук­ла бол­та­ет­ся, с ужа­сом по­нимая, что жить всё же страш­нее, чем уме­реть. И тут уж ни­какие пи­рож­ные не спа­сут.
Неожиданно Канато разжал пальцы, отпуская перепуганную Комори и удаляясь прочь. Он вышел из комнаты даже не обернувшись ни разу, а девушка обессиленно лежала, откинувшись на спинку кресла, и сотрясалась от беззвучных рыданий. Вся обстановка сводила её с ума, всё это отношение, которого она не заслуживала. Ну, почему они так с ней? Что она им такого сделала? Зачем они все оставляют её жить? Почему Канато не убил её? Почему сейчас, когда уже нет ужасных ран, он не убьет её?
Нет, она не должна так думать. Тот, кто думает о смерти, как раз и не достоин её. Ему не попасть в райские кущи, не стать ангелом. Она должна держаться, не поддаваться этим пессимистичным веяниям. Должна побороть в себе страх перед этими существами, которым для пропитания нужна её, Юи, кровь. И всё же, почему именно её кровь нужна им? Девушка не знала и уж совсем не жаждала искать причин этому. Теперь она боялась покинуть странную и холодную лабораторию Канато, чтобы докопаться до истины. Юи приводили в неописуемый ужас мысли о том, что сделает с ней Аято, если вдруг узнает, что она осталась жива, что его терзания и издевательства прикончили ее.
В тот же миг, когда она об этом подумала, в голове промелькнуло, что Канато вполне может выдать эту её тайну. Девушка подскочила на месте, ошалело глядя в ту сторону, куда ушёл вампир. Там выход, или это очередная холодильная камера, где он потрошит своих невест? На мгновение Комори замерла, но затем всё же откинула навязчивые мысли и кинулась следом за парнем. Никто не должен узнать, что она здесь, что она жива, иначе эти пытки никогда не закончатся. Пусть уж лучше над ней измывается один вампир, чем все братья вместе.
- Канато, - позвала Юи, но никто не ответил. Тогда девушка сделала несколько неуверенных шагов в глубь следующей небольшой комнаты, хотя перед этим всё же надеялась поговорить с ним с порога, комнатка со столиком и креслами больше успокаивала, чем её соседка, в которой сейчас находилась Комори.
Её окружали пугающие предметы с явными следами крови, от чего девушка непроизвольно зажала рот рукой и попятилась назад. Но назад отступать было невозможным для девушки в данной ситуации. Шаг назад расценивался сейчас, как согласие на мучения и пытки от укусов и игр всех братьев Сакамаки. Подавив крик ужаса, Юи двинулась в глубь комнаты, пытаясь привыкнуть к полумраку царившему здесь. Каждое движение давалось ей с трудом, дрожь не оставляла её ни на миг, заставляя закусывать губу, чтобы не застучали зубы.
Что-то звякнуло справа от Комори и она в страхе отскочила в противоположную сторону, беззвучно закричав. В голове рисовались картины пыток и расчленения, от которых тошнота тугим комком подступала к горлу. Неужели это Канато готовит свои жуткие инструменты, чтобы воспользоваться ими, для создания из неё, Юи, очередной восковой невесты? Девушка с трудом проглотила подступивший комок и попыталась оглядеться, в поисках вампира, властителя этих ужасных подземелий. В том, что это подземелья, она была почти уверена, так как ни единого окна и близко не было. Везде только глухие каменные стены, местами с выщербленными булыжниками.
Что-то зашуршало, теперь уже слева от Юи. У блондинки начиналась паника, уже мерещились крысы, которые ожидали очередного пира из внутренностей новой жертвы. Нет, эти картины никак не желали покидать затуманенную ужасом голову несчастной девушки. Она в очередной раз мелко задрожала, крепко сжимая пальцы в кулаки, от чего ногти до крови впились в ладони, а костяшки побелели. Комори жалобно заскулила и завертела головой, стараясь понять откуда ожидать нападения, что может сейчас её ждать. Но всё кругом вновь погрузилось в липкую непроглядную тишину, в которой можно было расслышать разве что поскуливания самой Юи, да её порывистое дыхание.
Вдруг позади отчётливо послышались шаги и Комори резко обернулась на их звук, но перед ней никого не оказалось. Сердце замерло, а дыхание застряло где-то на подходе к горлу. Всепоглощающий ужас накрывал девушку очередной волной, холодными руками продираясь в самое существо. Голова кружилась, а картинки пыток, полные крови, ошмётков плоти и стальных инструментов, въедались в мозг, словно выжигались там на веки вечные.
- Канато, - слабо позвала вновь Юи, содрогаясь от неожиданного холода, наполнившего и без того не особо теплое помещение, - это ты?
И тишина. Вновь полная, почти звенящая тишина. Девушка, казалось, забыла как дышать, зажмурившись и ожидая нападения. Ещё немного, ещё чуть-чуть и вампир с садистскими наклонностями захватит её, поработит тело и напьётся крови, испытывая только ему понятное наслаждение. Юи ждала, замерев на месте и вслушиваясь. Но ничего не происходило и это пугало даже сильнее, заставляя всё в девушке кричать, болеть и переворачивать внутренности.
В какой-то момент Комори захотелось сорваться с места и бежать. Куда бежать, она не знала, но это было почти болезненное желание, ядовитым жалом жалившее выстраданную душу. В голове, словно молотком, отбивалась лишь одна мысль: "Бежать!" Но казалось это не сама девушка думала, а кто-то внушал ей эту мысль, приводя в безграничный шок, шевеля волосы на затылке, сжимая почти обескровленное сердце. Но блондинка стояла на месте, не желая поддаваться тому странному голосу в её голове.
Позади снова раздались шаги, приближающиеся мучительно медленно, будто это пытка, очередная пытка, готовящая к боли и мучениям. Юи хотела кричать, но рот её открывался беззвучно, а глаза уже щипало от того, что моргать она, по всей видимости, забыла очень давно. И вдруг шаги растаяли, замерли, словно их и не было вообще, словно это всё плод её, больного воображения.
- Нет! - закричала Комори, вцепившись в свои волосы. Она больше не могла терпеть эту пытку, длящуюся, казалось, бесконечно долго.
Крик её пронзил тишину, разносясь стремительной волной по мрачному помещению, отражаясь от безучастных стен, и возвращаясь вновь к девушке, окутывая своим безумием и болью, звучащими в нём. И хорошо, хоть что-то теперь нарушало эту пытку тишиной, в которой Юи теряла остатки разума, еле теплящегося в ней. Казалось кто-то загнал её в эти рамки, желая насладиться страхом, впитать его, наслаждаясь и облизываясь от терпкого послевкусия, отведав крови зашуганного зверька. И Комори отчетливо осознавала, что это всё происки и забавы ненормального вампира, играющего с ней как кошка с мышкой. И ей уже самой хотелось, чтобы он поскорее уже впился в неё своими клыками и оставил в покое, перестав терзать душу. Это было куда ужаснее пыток страстью Райто и пыток убийственной физической болью Аято. Душа словно разрывалась, готовая вырваться и пасть к ногам, рассыпаться осколками и умереть.

---

Как-то вот так..

А кто вы?